Софья степановна подруга екатерины 2. Фавориты екатерины второй

На канале «Россия 1» идет второй сезон фильма о самой знаменитой женщине на российском престоле. Действие происходит с 1768 по 1782 годы, которые были наполнены для императрицы бурными событиями и в государственных делах, и в личной жизни. Редакция Woman’s Day разобралась, правдиво ли они показаны с точки зрения истории.

В сериале. Екатерина узнает, что готовится заговор с целью возвести на трон детей Анны Леопольдовны, когда-то свергнутой с престола Елизаветой.

Как это было. Анна Леопольдовна – внучка Ивана V, старшего брата Петра I. Она правила как регентша при малолетнем сыне Иване VI. После переворота была отправлена с семьей в ссылку и умерла спустя 5 лет при родах. В начале царствования Екатерины II была предпринята попытка снова возвести на престол 23-летнего Ивана, но заговор был подавлен, а молодой человек – убит. На момент действия фильма под стражей содержались вдовец Анны Леопольдовны Антон Ульрих и его дети Екатерина, Елизавета, Петр и Алексей. Имея больше прав на престол, нежели императрица, они не обладали амбициями и не представляли угрозы для власти. По настоянию правительства никто из них не вступил в брак и не оставил потомства.

В сериале. В фильме фигурируют двое фаворитов Екатерины – Григорий Орлов и Григорий Потемкин.

Как это было. Как известно, Екатерина славилась любвеобильностью. Многие мужчины, с которыми у нее были отношения в тот период, остались «за кадром». Например, между Орловым и Потемкиным фаворитом был Александр Васильчиков. А с 1780 по 1784 годы ее сердечным другом был Александр Ланской. Юноша, который был моложе императрицы почти на 30 лет, славился приятным нравом, не вмешивался в государственные дела и искренне любил Екатерину. Считается, что именно к нему императрица питала самые сильные чувства. Ланской не отличался крепким здоровьем и умер в возрасте 26 лет.

В сериале. Екатерина хочет венчаться с Орловым, но архиепископ Гавриил отказывается совершать обряд, поскольку трое предшественниц императрицы на троне были вдовами.

Как это было. Екатерина хотела венчаться с Григорием, чтобы иметь другого законного наследника вместо Павла. Но против Орловых был организован заговор. В народе распространились слухи, что императрица хочет венчаться с убийцей мужа. Начались волнения, и царица была вынуждена отказаться от планов. Впоследствии она все-таки вышла замуж во второй раз, но уже за Потемкина.

В сериале. Екатерине не нравится, что сын Павел похож на отца.

Как это было. Екатерина не испытывала нежных чувств к Павлу, поскольку он был рожден от нелюбимого мужчины. Чтобы «уронить» его в глазах народа, не препятствовала слухам о том, что настоящим отцом цесаревича является не Петр III, а ее любовник Сергей Салтыков, а также поддерживала мнения о трудном характере сына. Она не привлекала его к государственным делам и хотела передать власть внуку Александру в обход Павла, но эти планы не удалось реализовать.

В сериале. Екатерина хочет проверить, может ли Павел иметь детей. Она приказывает фрейлине Софье Чарторыжской забеременеть от него, а потом избавиться от ребенка.

Как это было. Софья действительно забеременела от Павла. Мальчика, рожденного в 1772 году, назвали Семеном, фамилию дали Великий. Он получил образование в кадетском корпусе, служил на флоте, но в возрасте 22 лет пропал без вести при кораблекрушении.

В сериале. У Екатерины и Орлова есть сын.

Как это было. В 1762 году у императрицы и Григория родился сын Алексей, которому дали фамилию Бобринский. Он получил кадетское образование и был отправлен за границу, где стал вести разгульный образ жизни, спуская деньги на карты и женщин. О том, чтобы сделать его наследником престола, не шло и речи. Алексей жил в Ревеле, затем в Лифляндии, где обзавелся семьей (у него родились трое сыновей и дочь). Кстати, есть версия, что у Екатерины также была внебрачная дочь от Потемкина – Елизавета Темкина.

В сериале. Возможно, отцом Екатерины является ее личный секретарь Иван Бецкой.

Как это было. Бецкой, внебрачный сын князя Ивана Трубецкого, в 1720-х годах жил за границей, где был представлен герцогине Иоганне Елизавете Ангальт-Цербстской – матери Екатерины II. На тот момент она была замужем, но, как утверждают сторонники этой версии, у нее случился роман с Бецким, в результате которого родилась будущая императрица. В пользу этой теории говорит тот факт, что Екатерина относилась к Бецкому очень тепло, он был ее советником во многих делах.

В сериале. Екатерина первой в России делает прививку от оспы.

Как это было. В те времена «черная смерть» свирепствовала в Европе. Там придумали метод борьбы с ней – вариоляцию. Из оспин выздоравливающего извлекали биологический материал и зараженную им нитку протягивали под кожей здорового человека. Чтобы подать подданным пример, Екатерина первой испробовала на себе эту прививку. После ее сделали цесаревич и полторы сотни аристократов.

В сериале. Екатерина вводит в обиход картошку.

Как это было. С помощью этого заморского овоща императрица собиралась бороться с неурожаем. Из Германии выписали 57 бочонков картофеля, клубни разослали по всей стране с инструкциями по разведению. Но затея провалилась: крестьяне картошку невзлюбили и прозвали «чертовыми яйцами». Только в середине XIX века она прижилась в нашей стране.

В сериале. Екатерина увлекается бильярдом.

Как это было. В первые годы жизни в России, когда Екатерина была невестой, а затем женой нелюбимого Петра Федоровича, бильярд был одним из немногих доступных ей развлечений. Став императрицей, она повелела повсеместно его внедрять – и в знатных домах, и в трактирах. По воспоминаниям современников, эта игра была обязательным моционом царицы перед тем, как она ложилась спать.

Дмитрий Иосифов, режиссер:

Я скептически отношусь к понятию «историческая правда». Мне было важнее показать живых людей и человеческую историю. Она о том, как человек, который, по сути, ненавидел своих предшественников за определенные вещи, за абсолютизм власти, приходит на их место и становится таким же. И в какой-то момент, понимая, что превращается в такое же страшное существо, дергает себя за руку и останавливает. Во всяком случае, у нас в фильме это так.

О внешнем сходстве мы вообще не думали, это последнее дело. Наша Екатерина никак не похожа на императрицу, которую мы видим на реальных портретах. Мы идем от конкретной актрисы, Марины Александровой. Но, с другой стороны, в Марине пришлось выискивать и культивировать черты, которые ей не свойственны – властность, твердость, жестокость. Героиня получилась иной, чем в первом сезоне.

Соблюдать точность в деталях тоже не стремились. Например, герои не носят парики, как это было тогда принято. Так решили еще в первом сезоне: продюсеры посчитали, что парики делают людей «куклами» и зритель не идентифицирует себя с ними. Но здесь я, кстати, выступал против. Мне кажется, парики дали бы нам элемент эпохи, который мы видим на всех портретах того времени.

Список мужчин Екатерины II включает мужчин, фигурировавших в интимной жизни императрицы Екатерины Великой (1729-1796), в том числе её супругов, официальных фаворитов и возлюбленных. У Екатерины II насчитывается до 21-го любовника, да как мы можем возражать императрицы, тогда конечно были свои методы.

1.Муж Екатерины был Пётр Фёдорович (император Пётр III) (1728-1762) . Венчание у них было 1745 год, 21 августа (1 сентября) Конец отношений 28 июня (9 июля) 1762 - смерть Петра III . Его дети, согласно древу Романовых Павел Петрович (1754) (по одной из версий, его отец - Сергей Салтыков) и официально - великая княжна Анна Петровна (1757-1759, скорее всего, дочь Станислава Понятовского). Страдал, он видом импотенции, и в первые годы не осуществлял с ней супружеских отношений. Потом эта проблема была решена с помощью хирургической операции, причем, чтобы её выполнить, Петра напоил Салтыков.

2. Пока она была обручена, так же она имела роман, Салтыков, Сергей Васильевич (1726-1765). В 1752 году он находился при малом дворе великих князей Екатерины и Петра. Начало романа 1752 года. Конец отношений был рождённый ребёнок Павел 1754 году октябрь. После чего Салтыков был выслан из Петербурга и отправлен посланником в Швецию.

3. Любовником Екатерины был в 1756 году влюбилась Станислав Август Понятовски (1732-1798). А в 1758 году После падения канцлера Бестужева Вильямс и Понятовский вынуждены были покинуть Петербург. После романа у неё родилась дочь Анна Петровна (1757-1759) так считал и сам великий князь Пётр Фёдорович, который, судя по «Запискам Екатерины», приговаривал: «Бог знает, откуда моя жена беременеет; я не знаю наверное, мой ли этот ребёнок и должен ли я признавать его своим».В будущем Екатерина сделает его королем Польским, а затем аннексирует Польшу и присоединит её к России.

4. Так же Екатерина 2 не расстраивалась и продолжала влюбляться дальше. Следующий её тайный любовник был Орлов, Григорий Григорьевич (1734-1783). Начало романа весной 1759 года в Петербург прибыл граф Шверин, флигель-адъютант Фридриха II, попавший в плен в Цорндорфском сражении, к которому был приставлен стражником Орлов. Орлов приобрёл известность, отбив любовницу у Петра Шувалова. Конец отношений 1772 год после смерти мужа даже она хотела выйти за него замуж и потом её отговорили. У Орлова было множество любовниц. Так же у них родился сын Бобринский, Алексей Григорьевич родился 22 апреля 1762 года, несколько месяцев спустя после смерти Елизаветы Петровны.ообщают, что в день, когда у неё начались роды, её верный слуга Шкурин поджёг свой дом, и Пётр умчался смотреть на пожар. Орлов и его пассионарные братья способствовали свержению Петра и восшествию Екатерины на престол. Потеряв фавор, женился на своей кузине Екатерине Зиновьевой, и после её смерти сошёл с ума.

5.Васильчиков, Александр Семёнович (1746-1803/1813) Официальный фаворит. Знакомство в 1772 году, сентябрь. Часто стоял в караулах в Царском селе, получил золотую табакерку. Занял комнату Орлова. 1774, 20 марта в связи с возвышением Потёмкина был отправлен в Москву. Екатерина считала его скучным (14 лет разницы). После отставки поселился в Москве вместе с братом не женился.

6. Потёмкин, Григорий Александрович (1739-1791) Официальный фаворит,супруг с 1775. В апреле 1776 отправился в отпуск. Екатерина родила Потёмкину дочь — Елизавету Григорьевну Тёмкину.Несмотря на разрыв в личной жизни, благодаря своим способностям сохранял дружбу и уважение Екатерины и много лет оставался вторым человеком в государстве. Женат не был, его личная жизнь состояла из «просвещения» его юных племянниц, в том числе Екатерины Энгельгарт.

7. Завадовский, Пётр Васильевич (1739-1812) официальный фаворит.
Начало отношений 1776 г. Ноябрь, представлен императрице как автор, заинтересовал Екатерину.В 1777 г. июнь не устраивал Потёмкина и был смещён. Так же 1777 в мае знакомство Екатерины с Зоричем. Ревновал Екатерину 2, что и повредило. 1777 отозван императрицей обратно в столицу, 1780 занимается административными делами женился на Вере Николаевне Апраксиной.

8.Зорич, Семён Гаврилович (1743/1745-1799) . В 1777 г. июнь, стал личным охранником Екатерины. 1778 г. июнь вызвал неудобство, выслан из Петербурга (на 14 лет младше императрицы) Был уволен и выслан в отставку с небольшим вознаграждением. Основал Шкловское училище. Запутался в долгах и был подозреваем в фальшивомонетчестве.

9.Римский-Корсаков, Иван Николаевич (1754-1831)Официальный фаворит. 1778 год, июнь. Замечен Потёмкиным, который искал смену Зоричу, и отличён им благодаря красоте, а также невежеству и отсутствию серьёзных способностей, которые могли бы сделать его политическим соперником. Потёмкин представил его императрице в числе трёх офицеров. 1 июня назначен флигель-адъютантом к императрице.1779 год, 10 октября. Удален от двора, после того, как императрица застала его в объятиях графини Прасковьи Брюс, сестры фельдмаршала Румянцева. Эта интрига Потёмкина имела своей целью удаление не Корсакова, а самой Брюс.На 25 лет младше императрицы; Екатерину привлекла его анонсированная «невинность». Был очень красив и обладал отличным голосом (ради него Екатерина приглашала в Россию музыкантов с мировым именем). После потери фавора сначала остался в Петербурге и по гостиным рассказывал о своей связи с императрицей, чем задел её гордость. Вдобавок он бросил Брюс и завязал роман с графиней Екатериной Строгановой (был младше её на 10 лет). Это оказалось слишком, и Екатерина отослала его в Москву. Строгановой в итоге муж дал развод. Корсаков жил с ней до конца её жизни, у них был сын и две дочери.

10 Стахиев (Страхов)Начало отношений 1778 год; 1779, июнь. Конец отношений 1779 год, октябрь.По описанию современников, «шут низшего разбора». Страхов был протеже графа Н. И. Панина Страхов может быть Иван Варфоломеевич Страхов (1750-1793), в таком случае, он был не любовником императрицы, а человеком, которого Панин счёл за безумного, и который, когда Екатерина однажды сказала ему, что он может просить у неё какой-нибудь милости, бросился на колени и просил её руки, после чего она стала избегать его.

11 Стоянов (Станов)Начало отношений 1778 . Конец отношений 1778.Ставленник Потёмкина.

12 Ранцов (Ронцов), Иван Романович (1755-1791) Начало отношений 1779. Упоминается в числе участвовавших в «конкурсе», не совсем ясно, удалось ли ему побывать в алькове императрицы. Конец отношений 1780.Один из внебрачных сыновей графа Р. И. Воронцова, единокровный брат Дашковой. Год спустя возглавил лондонскую толпу в беспорядках, организованных лордом Джорджем Гордоном.

13 Левашов, Василий Иванович (1740(?) - 1804) .Начало отношений 1779 год, октябрь. Конец отношений 1779 год, октябрь.Майор Семёновского полка, молодой человек, покровительствуемый графиней Брюс. Отличался остроумием и весёлостью. Дядя одного из последующих фаворитов - Ермолова. Женат не был, но имел 6 «воспитанников» от ученицы театральной школы Акулины Семёновой, которым было пожаловано дворянское достоинство и его фамилия.

14 Высоцкий, Николай Петрович (1751-1827). Начало отношений 1780 год, март. Племянник Потёмкина.Конец отношений 1780 год, март.

15 Ланской, Александр Дмитриевич (1758-1784)Официальный фаворит. Начало отношений 1780 апрель Был представлен Екатерине обер-полицмейстером П. И. Толстым, она обратила на него внимание, но фаворитом он не стал. Левашев обратился к Потёмкину за помощью, тот сделал его своим адъютантом и около полугода руководил его придворным образованием, после чего весной 1780 года рекомендовал его императрице в качестве сердечного друга.Конец отношений 1784 год, 25 июля. Умер после пятидневной болезни жабой и горячкой. На 29 лет младше 54-летней в момент начала отношений императрицы. Единственный из фаворитов, который не вмешивался в политику и отказывался от влияния, чинов, и орденов. Разделял интерес Екатерины к наукам и под её руководством изучил французский, познакомился с философией. Пользовался всеобщей симпатией. Искренне обожал государыню и изо всех сил старался сохранить мир с Потёмкиным. Если Екатерина начинала флиртовать с кем-то другим, Ланской «не ревновал, не изменял ей, не дерзил, но так трогательно […] сокрушался о её немилости и так искренне страдал, что снова завоевывал её любовь».

16 .Мордвинов. Начало отношений 1781г. май.Родственник Лермонтова. Вероятно, Мордвинов, Николай Семёнович (1754-1845). Сын адмирала, ровесник великого князя Павла, воспитывался вместе с ним. Эпизод не отразился на его биографии, обычно не упоминается. Стал известным флотоводцем. Родственник Лермонтова

17 Ермолов, Александр Петрович (1754-1834) 1785 г. февраль специально был устроен праздник что бы познакомить императрицу с ним.1786 год, 28 июня. Вздумал действовать против Потёмкина (крымский хан Сахиб-Гирей должен был получать от Потёмкина крупные суммы, но их задерживали, и хан обратился за помощью к Ермолову), вдобавок, к нему охладела и императрица. Был выслан из Петербурга - ему «разрешили уехать на три года за границу».В 1767 году, путешествуя по Волге, Екатерина остановилась в имении его отца и 13-летнего взяла мальчика в Петербург. Потёмкин взял его в свою свиту, а почти 20 лет спустя предложил кандидатуру в качестве фаворита. Был высоким и стройным блондином, угрюмым, неразговорчивым, честным и чересчур простым. С рекомендательными письмами канцлера графа Безбородко уехал в Германию и Италию. Везде держал себя очень скромно. После отставки поселился в Москве и женился на Елизавете Михайловне Голицыной, с которой имел детей. Племянник предшествующего фаворита - Василия Левашова. Затем уехал в Австрию, где купил неподалеку от Вены богатое и прибыльное поместье Фросдорф, где и умер в 82 года.

18.Дмитриев-Мамонов, Александр Матвеевич (1758-1803)В 1786 году июнь представлен императрицы после отъезда Ермолова. 1789 г. влюбился в княжну Дарью Фёдоровну Щербатову, было доне сено Екатерины. просил прощение, прощены. После свадьбы,вынужден покинуть Петербург. Будущим женатым в Москве. Неоднократно просил вернуться в Петербург, но получал отказ. Его жена родила 4 ребёнка, в конце концов разъехались.

19.Милорадович. Начало отношений 1789 год. Был в числе кандидатов, которых предлагали после отставки Дмитриева. В их число также входили отставной секунд-майор Преображенского полка Казаринов, барон Менгден - все молодые красавцы, за каждым из которых стояли влиятельные придворные (Потёмкин, Безбородко, Нарышкин, Воронцовы и Завадовский). Конец отношений 1789 год.

20.Миклашевский. Начало отношений 1787 год.Конец 1787 год. Миклашевский был кандидатом, но фаворитом не стал.Согласно свидетельствам, во время поездки Екатерины II в 1787 году в Крым среди кандидатов в фавориты был и какой-то Миклашевский. Возможно, это был Миклашевский, Михаил Павлович (1756-1847), который входил в свиту Потёмкина в качестве адъютанта (первый шаг к фавору), но неясно, с какого года. В 1798 году Михаил Миклашевский был назначен малороссийским губернатором, но вскоре уволен. В биографии эпизод с Екатериной обычно не упоминается.

21.Зубов, Платон Александрович (1767-1822)Официальный фаворит. Начало отношений 1789 год, июль. Ставленник фельдмаршала князя Н. И. Салтыкова, главного воспитателя внуков Екатерины. Конец отношений 1796 год, 6 ноября. Последний фаворит Екатерины. Отношения прервались с её смертью.22-летний в момент начала отношений с 60-летней императрицей. Первый официальный фаворит со времен Потёмкина, не бывший его адъютантом. За его спиной стояли Н. И. Салтыков и А. Н. Нарышкина, также за него хлопотала Перекусихина. Пользовался большим влиянием, практически сумел вытеснить Потёмкина, который угрожал «приехать и вырвать зуб». Позже участвовал в убийстве императора Павла. Незадолго до своей смерти женился на молоденькой, незнатной и небогатой красавице-польке и страшно ревновал её.

Память Екатерины 2 . Памятники посвящённые ей.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Доступ к монарху далеко не всегда получают люди, того достойные. Фаворит, временщик, просто ловкий и беспринципный человек, пользуясь доверием государя, начинает от его имени объявлять указы и постановления. Расцветают произвол, лихоимство, безнравственность и угодничество. Фаворитам нет дела до интересов государства, для них существуют лишь собственные желания. Государственные дела оказываются заброшенными, казна расхищается, на важные должности назначают недостойных, а тех, кто сумел услужить фавориту. Таким образом, монарх оказывается отделен от своего правительства…

Вступление Екатерины на престол имеет много общего с вступлением на престол Елизаветы в 1741году. Политика Екатерины была национальной и благоприятной дворянству. Правительство Елизаветы отличалось разумностью, гуманностью, благоговением к памяти Петра Великого, но оно не имело своей программы, и действовало по началам Петра.

Правительство Екатерины, умной, талантливой императрицы, использовало старые образцы правления, но и вело государство вперед по собственной программе, которую приобрело мало-помалу по указаниям практики и отвлеченных теорий, усвоенных императрицей. В этом Екатерина была противоположна своей предшественнице. При ней была система в управлении, и поэтому случайные лица, фавориты, менее отражались на ходе государственных дел, чем это при Елизавете, хотя фавориты Екатерины были очень заметны не только деятельностью и силой влияния, но даже капризами и злоупотреблениями.

1. Фавориты Екатерины II

Приведем список известных фаворитов Екатерины II

Этот список был составлен русским историком, специалистом по екатерининской эпохе Я. Л. Барсковым.

1. 1752-1754г. С. В. Салтыков. Дипломат. Посланник в Гамбурге, Париже, Дрездене. Первым поручением С. В. Салтыкова стала миссия в Стокгольм- с известием о рождении великого князя Павла Петровича, отцом которого,по преданию, является он сам.

2. 1756-1758г. С. Понятовский. Польско-саксонский посол в России. С помощью Екатерины и при поддержке прусского короля Фридриха II в 1764 году стал королем Польши. Все годы правления в своей политике ориентировался на Россию. Что стало одной из причин его отречения от престола в 1795г.

3. 1761-1772г. Г. Г. Орлов был внуком бунтовщика-стрельца, помилованного Петром Великим за бесстрашие. Активнейший участник дворцового переворота в 1762году. Григорий Орлов в качестве фаворита получил звание сенатора, графа, генерал-адъютанта. Играл значительную роль в создании Вольного экономического общества. Был его президентом. В 1771 году руководил подавлением "чумного бунта" в Москве. С 1772г.утрачивает свое влияние при дворе и в 1775 году выходит в отставку.Потемкин вручил Орлову императорский указ,где ему предписывалось безвыездно жить в Гатчине под охраной,впредь до особых новых распоряжений императрицы.

4. 1772-1774г. А.С. Васильчико. Бедный офицер. Были пожалованы Екатериной титулы: граф, камергер. Получил звания кавалера ордена святого Александра Невского и стал владельцем огромных имений и сотен тысяч крестьянских душ.Был выслал из Петербурга в Москву.

5. 1774-1776г. Г.А. Потемкин - сын смоленского дворянина,в 1762г. среди заговорщиков, после чего становится подпоручиком гвардии. Участвует в русско-турецкой войне (1768-1774) и получает звание генерала. Затем вице-президент Военной коллегии, граф, генерал-фельдмаршал, шеф регулярных войск. Ближайший помощник императрицы в проведении политики укрепления абсолютистского государства, формирования системы Стародубского повета, начал карьеру на посту секретной "просвещенной монархии". Организатор подавления пугачевского бунта и инициатор ликвидации Запорожской Сечи. Обладал огромной властью, будучи губернатором Новороссийской, Азовской, Астраханской губерний, князем Священной Римской империи, светлейшим князем Таврическим (этот титул получил за присоединение в 1783 году Крыма к России). Способствовал освоению северного Причерноморья, строительству Херсона, Николаева и Севастополя, Екатеринослава. Был организатором строительства военного и торгового флотов на Черном море. Крупный дипломат.

6. 1776-1777г. П.В. Завадовский. Сын казака канцелярии при штабе П.А. Румянцева- Задунайского во время русско-турецкой войны 1768-1774г. Был представлен императрице как автор донесений и докладов по делам Малороссии. Возвышение Завадовского пошло так быстро, что в нем видели даже соперника Потемкина. Хотя фаворитом был недолго, это обеспечило ему сановно-бюрократическую карьеру. Завадовский управлял Дворянским и Ассигнационным банками, был директором Пажеского корпуса. А при учреждении министерств в 1802 году стал министром народного просвещения.

7. 1777-1778г. С.Г. Зорич Племянник акушерки, отравившей невестку Екатерины. Это был пустой, ветреный мот и игрок. При этом он не был верен Екатерине. Был выслан из Петербурга в Крым, к Потемкину.

9. 1780-1784г. А.Д. Ланской. Это единственный из фаворитов, который не вмешивался в политику и отказывался от влияния, чинов, и орденов, хотя Екатерина вынудила его принять от неё графский титул, огромные земли, десятки тысяч крестьян и чин флигель-адъютанта. Екатерина хотела выйти за него замуж и объявила об этом Панину и Потемкину. В 1784 году был отравлен по приказу Потемкина.

10. 1785-1786г. А.П. Ермолов. Офицер, адъютант Потемкина, флигель -адъютант. Получил 100 тысяч рублей и был выслан из Петербурга, как все временные фавориты.

11. 1786-1789г. А.М. Мамонов. Офицер, адъютант Потемкина. Приобрел огромное влияние на внутреннюю и внешнюю политику. Был награжден орденом Александра Невского, осыпанным стотысячными бриллиантами, двумя высшими польскими орденами.

12. 1789-1796г. П.А. Зубов. Последний фаворит Екатерины II. Ничем не проявил себя на посту генерал-губернатора Новороссии и в должности главнокомандующего Черноморским флотом. Императрица подарила ему огромные поместья и пожаловала титул светлейшего князя.

Отныне фаворитизм сделался в России правительственным учреждением, как во Франции при Людовике XIV, XV, а фавориты, живя с императрицей, признавались людьми, служившими отечеству и престолу.

Во-первых, многие из них были способными людьми, как Панин, Потемкин, Безбородко, Зорич. Во-вторых, они услаждали досуги своей государыни, подавая ей силу для новых трудов. Так смотрела на дело сама Екатерина.

Английский посланник Гаррис и Кастера, известный историк, вычислили, во что, обошлись России фавориты Екатерины II. Наличными деньгами они получили от неё более 100 миллионов рублей. При тогдашнем русском бюджете, не превышавшим 80 миллионов в год, это была огромная сумма. Стоимость принадлежащих фаворитам земель была не менее огромна. Кроме того, в подарок входили крестьяне, дворцы, много драгоценностей, посуды.

Вообще фаворитизм в России считался стихийным бедствием, которое разоряло всю страну и тормозило её развитие. Деньги, которые должны были идти на образование народа, развития искусства, ремесел и промышленности, на открытие школ, уходили на личные удовольствия фаворитов и уплывали в их бездонные карманы.

2. Исторический портрет о дного из фаворитов Екатерины II

фаворит екатерина панин потемкин

Граф Никита Иванович Панин (1718-1783).

Муж истинного разума и честности-

Превыше нравов сего века!

Твои Отечеству заслуги не могут быть забвенны.

Д. Фонвизин.

Среди знаменитых людей, прославивших "век Екатерины" одно из первых мест, безусловно, принадлежит Никите Ивановичу Панину - человеку, "выдавшемуся своими способностями и образованностью". В течение двадцати лет стоял он у руководства внешней политикой России- "самой блестящей стороны государственной деятельности Екатерины".

"Не было не единого дела, относящегося до целости и безопасности империи, которое миновало бы его производства или совета.… В делах, касательных до блага государства, ни обещания, ни угрозы поколебать его были не в силах, - писал его сотрудник и друг, известный писатель Д.И. Фонвизин, - ничто в свете не могло его принудить предложить свое мнение, противу внутреннего своего чувства".

Он полагал, и не без оснований, что по своим знаниям, опыту и умениям анализировать превосходит не только Екатерину II, но и большинство людей из её ближайшего окружения. Естественно, поэтому Панин считал себя вправе наставлять императрицу и добиваться реализации своих политических идей. Её это пока устраивало- слава преобразователя все равно достанется государю!

Авторитет Панина был настолько высок, что многие из иностранных дипломатов видели в нем одного из руководителей заговора. Австрийский посол граф Мерси д"Аржанто сообщал: "Главным орудием возведения Екатерины на престол был Панин". Французский де Бретейль "Кроме Панина, который скорее, имеет привычку к известному труду, чем большие средства и познания, у этой государыни нет никого, кто бы мог помогать ей в управлении и в достижении величия…"

Панин 4 октября 1763 года стал старшим членом Иностранной коллегии; в октябре же, после окончательного удаления от дел Бестужева, к нему отошло заведование делами коллегии. Не будучи официально назначен канцлером, он был поставлен, по сути, выше вице-канцлера князя Д.М. Голицына и в течение почти двух десятков лет оставался главным советником Екатерины II и руководителем русской внешней политики. Когда Панин вступил в должность старшего члена Коллегии иностранных дел, учреждение это было сравнительно небольшим. Числилось в ней около 260 служащих, из которых 25 находились в Москве. Панин свои "кадры" знал очень хорошо, ценил и, пожалуй, даже гордился ими.

В Петербурге внешнеполитические вопросы при Панине решались по отлаженной схеме. Никита Иванович получал корреспонденцию из-за границы и внимательно ее изучал. Отобрав самое важное, он писал на полях свои замечания и предложения и отправлял все это императрице. Екатерина бумаги просматривала и тут же утверждала. Затем в коллегии составлялись рескрипт для отправки послу или иные официальные документы, которые императрица тем же порядком утверждала. Иногда Панин "для выиграния времени" вторично бумаги на утверждение императрице вообще не посылал. Императрица вела дипломатическую переписку или переговоры по согласованию с Паниным.

Панин становится главным советником императрицы. Ни один важный вопрос внешней и внутренней политики не решается теперь без его участия: "Все делается волею императрица и переваривается господином Паниным", - сообщает Е.Р. Дашкова своему брату в Голландию. "В это время Екатерина крепко верила в дипломатические таланты Панина", - свидетельствует В. Ключевский.

Один из современников Панина, наблюдая положение дел в России, пришел к парадоксальному выводу: "Русское государство имеет перед другими то преимущество, что оно управляется непосредственно самим Богом - иначе невозможно объяснить себе, каким образом оно может существовать". О том, как исправить такое положение, думали многие. Размышлял об этом и Панин. И решил начать с того, что ему казалось самым главным, - с реорганизации системы государственного управления.

В Российской империи, рассуждал Панин, как и во всякой монархии, законодательная власть замыкается на персоне государя. Ему подчиняется правительство (Сенат), которое управляет государством в соответствии с имеющимися законами и установлениями. К Сенату примыкают коллегии, ведающие государственными делами, каждая в своей области. Такая система, хоть и была создана Петром Великим по образцу Швеции, далека от совершенства.

Монарх, считал Панин, как бы разумен и просвещен он ни был, не в состоянии устанавливать законы и решать остальные дела в одиночку. Он по необходимости будет опираться на помощь приближенных ему особ. Отсюда и начинаются все беды.

И Панин предлагает учредить официальный и постоянный орган, который оказывал бы монарху помощь в законодательной деятельности, - Императорский Совет. Эту идею он разработал подробно и даже подготовил манифест об учреждении Совета, - императрице оставалось его только подписать.

Доказывая его необходимость, Панин яркими красками изображается отсутствие в России основных законов, где каждый "по произволу и кредиту интриг хватал и присваивал себе государственные дела".

28 декабря 1762 года Екатерина II, уступив настояниям Панина, подписывает манифест о создании Императорского Совета, однако подпись под ним оказывается надорванной, и он не вступает в силу. Был подписан только указ о разделении Сената на департаменты.

Взяв в свои руки внешнюю политику, Никита Иванович быстро стал ее не только формальным, но и фактическим руководителем. Разработка внешней политики - изучение положения, обдумывание дальнейших шагов, подготовка детальных инструкций для русских представителей за границей - все это было сосредоточено в руках Панина.

Первым делом ему пришлось решать польский вопрос. После смерти Августа III Екатерина в инструкции своим агентам поставила задачу - добиваться избрания на польский престол Станислава Понятовского, короля, "интересам империи полезного, который бы, кроме нас, ниоткуда никакой надежды в достижении сего достоинства иметь не мог". После того как сейм постановил выдвигать в кандидаты только поляков, иностранные послы - французский, австрийский, испанский и саксонский - в знак протеста покинули Варшаву. 26 августа 1764 года Коронационный сейм в спокойной обстановке избрал стольника литовского графа Станислава Понятовского королем. У Панина были все основания быть довольным. Россия добилась избрания на польский престол своего кандидата, причем так, что и в Польше сохранялось спокойствие и прочие европейские державы восприняли это событие как должное. Начинала складываться его, Панина, внешняя политическая система. В ее основу легла идея создания Северного союза. Панин считал, что профранцузской коалиции следовало противопоставить союз северных держав: России, Пруссии, Англии, Дании, Швеции и Польши. Автором этой программы, однако, нельзя считать одного Панина. В феврале 1764 года барон Я.А. Корф представил Екатерине соответствующий проект о Северном союзе. Панин эти идеи оценил, взял на вооружение, и с тех пор понятие Северный союз (Северная система) связывалось главным образом с его именем. В проекте фигурируют понятия держав "активных" и "пассивных" (со стороны "пассивных" предполагалось довольствоваться их нейтралитетом; "Активными" державами Панин считал те, которые могли решиться вступить в прямую открытую борьбу со странами южного союза: к первым Панин относил Россию, Англию, Пруссию, отчасти Данию; под "пассивными" подразумевались Польша, Швеция и другие страны, которые удалось бы привлечь к союзу).

Никита Иванович Панин рассчитывал с помощью Северной системы укрепить влияние России в Речи Посполитой и Швеции, а также в Турции, переложить на союзников часть расходов по борьбе с французским влиянием в этих странах. Пользуясь словами самого Панина, необходимо было "единожды навсегда системой вывести Россию из постоянной зависимости и поставить ее способом общего Северного союза на такой степени, чтоб она, как в общих делах знатную часть руководств иметь, так особливо на севере тишину и покой ненарушимо сохранять могла".

Благодаря идее Северного союза внешняя политика России приобретала программный характер. Действия, предпринимаемые в отдельных странах, увязывались в единое целое. Первым серьезным шагом в деле создания Северной системы можно считать заключение в 1764 году союзного договора между Россией и Пруссией. Когда России потребовалось активное участие Пруссии в польских делах, договор был подписан. Союз с Пруссией позволил Петербургу влиять на польские дела, сдерживать Турцию, "первенствовать на севере" и "играть первую роль в Европе... без больших затрат со стороны России". Переговоры с Данией оказались для Панина сравнительно легкими. Никита Иванович настоял на том, чтобы в секретных статьях договора Дания взяла на себя обязательства помогать России против Турции и противодействовать французскому влиянию в Швеции. Взамен Дания получила голштинские владения великого князя Павла Петровича. В феврале 1765 года договор был подписан. Затем Панин предпринял энергичные шаги, чтобы склонить и лондонский кабинет к подписанию союзного соглашения. Но ему удалось заключить лишь торговый договор (1766). Чтобы остановить успешную деятельность российской дипломатии, Австрия и Франция прибегли к содействию Турции.

Турция в конце 1768 года объявила войну России. Дружественные отношения с Пруссией, Данией и Англией, то есть той частью Северной системы, которую удалось создать к началу войны, позволяли Панину не беспокоиться за северные границы и полностью сосредоточиться на турецкой проблеме. Уже в 1770 году под впечатлением понесенных поражений Турция обратилась к Пруссии и Австрии с просьбой о посредничестве в мирных переговорах с Россией. В Петербурге хотели покончить с войной как можно скорее. Для удачного завершения войны требовались усилия не только военные, но в не меньшей степени и дипломатические. Поводом для начала войны послужили волнения в Польше. События складывались так, что польские дела оказались тесно переплетены с делами турецкими, и решать их следовало комплексно. После того как летом 1771 года Австрия заключила оборонительный союз с Турцией, правительство Екатерины II было вынуждено пойти на раздел Польши. Вопрос об участии в разделе был решен между Екатериной и Паниным еще до его обсуждения на Государственном совете. 16 мая 1771 года Никита Иванович "открыл" членам Совета предложение прусского короля. "Соглашаясь на раздел, Россия получала тройной выигрыш, - считает биограф Панина А.В. Гаврюшкин. - Во-первых, безопасную границу с Польшей. Во-вторых, как сказал на совете Панин, успокоение "польского замешательства" и соответственно возможность вывести, наконец, из этой страны свои войска. И, в-третьих, нейтрализацию Австрии в вопросе о русско-турецкой войне. Конвенция по польскому вопросу между Россией и Пруссией была подписана 6 февраля 1772 года и ратифицирована 4 марта. Панин предложил проставить другие даты: подписание - 4 января и ратификация - 4 февраля. Благодаря этому в начавшихся переговорах с австрийцами на конвенцию можно было ссылаться как на свершившийся факт и, соответственно, лишить их возможности предлагать изменения в ее содержание. Хитрость удалась, потому что, как только началось обсуждение деталей соглашения, Фридрих II и Кауниц сцепились из-за размеров захватываемых территорий, и Панину приходилось постоянно призывать своих партнеров к сдержанности.

В августе 1772 года уже было достигнуто окончательно соглашение, скрепленное в тремя двусторонними актами между Россией, Австрией и Пруссией. Россия получила польскую часть Ливонии и часть Восточной Белоруссии, в свое время отторгнутой от русских земель великими князьями литовскими. В войне с Турцией русские войска и флот одержали ряд блестящих побед, заставивших турок согласиться на мир, который был оформлен в 1774 году в Кючук-Кайнарджи. Россия получила выход к Черному морю... 20 сентября 1772 года великому князю Павлу Петровичу исполнилось 18 лет. Обязанности Панина как воспитателя на этом закончились.

Заключение

Фавориты сыграли немаловажную роль в судьбе России, влияя на императриц и императоров, они искусно осуществляли свои планы по поводу внешней и внутренней политики государства. Порой лицо императора являлось лишь маской правящего страной фаворита.

Использованная литература

1. Дворцовые перевороты России 1725-1825, Феникс, 1998

2. История государства Российского: Жизнеописания XVIII в., М., Книжная палата, 1996

3. Лесин В.И., Бунтари и Войны, 1997

4. Оболенский Г.Л., Век Екатерины Великой. Русское слово, 2001

Размещено на Allbest.ru

...

Подобные документы

Краткая биография Екатерины II - великой русской императрицы, взошедшей на престол в результате государственного переворота. Причины любвеобильности Екатерины. Роль официальных фаворитов и возлюбленных императрицы в ее личной жизни и судьбе государства.

презентация , добавлен 26.05.2012


Время, в которое жил Г.А. Потемкин, его юность, семья. Задачи, которые решал Потемкин, результаты его военной деятельности. Потемкин в изображении Тургенева. Крупные политические проекты, осуществленные во второй половине царствования Екатерины.

реферат , добавлен 19.03.2012


История изучения записок Екатерины II и Е.Р. Дашковой как исторических источников. Уникальность записок Екатерины II, их судьба и значение. История создания записок Е.Р. Дашковой, исторический материал, отраженный в них. Переписка двух Екатерин.

контрольная работа , добавлен 18.11.2010


История России в период правления Екатерины II Великой. Характеристика личности императрицы, основные факты ее биографии. Фавориты Екатерины II, ее государственная деятельность, политические и экономические реформы. Направления и задачи внешней политики.

презентация , добавлен 16.12.2011


Личность Екатерины II. Восшествие на престол и начало царствования. Забота о благе страны и народа. Просвещенный абсолютизм Екатерины II. Законодательная деятельность. Предотвращение "оскудения" дворянства. Вольное экономическое общество.

реферат , добавлен 20.06.2004


Великий русский полководец, фаворит императрицы Екатерины Григорий Потемкин. Заcлуги при подавлении восстания Пугачева, уничтожении Запорожской Сечи, взятии Очакова, и Хотинской крепости, присоединении Крыма и создании черноморского военного флота.

контрольная работа , добавлен 08.05.2011


Екатерининский период как один из важных этапов развития России в направлении внедрения современных государственных институтов. Процесс становления Екатерины как государственного деятеля. Социально-экономические и политические реформы Екатерины Второй.

дипломная работа , добавлен 10.12.2017


Противоречия вклада Екатерины II в русскую историю. Роль европейских просветителей в становлении Екатерины как влиятельной политической личности. Идея привести правительственные учреждения в надлежащий порядок. Законодательная деятельность правительницы.

реферат , добавлен 30.11.2010


Политическая и правовая деятельность Екатерины II. "Наказ императрицы Екатерины II, данный Комиссии о сочинении проекта нового Уложения 1767 г." как пособие для важных реформ административного и судебного устройства в России, его содержание и источники.

реферат , добавлен 23.11.2009


Общая характеристика эпохи "просвещенного абсолютизма". Детство и юность Екатерины, восшествие на престол и начало царствования. Брак с Петром III, забота о благе страны и народа. Просвещенный абсолютизм Екатерины II, законодательная деятельность.

3 июля 1855 года в селе Колюпанове, Алексинского уезда, Тульской губернии, в доме помещицы Натальи Алексеевны Протопоповой скончалась "неизвестная старица, блаженная Евфросиния Григорьевна", как значится в метрической книге Казанской церкви названного села. Полная трудов и лишений подвижническая жизнь почившей, ее самоотверженная любовь к Богу и ближним, ее богатые духовные дарования, которые она снискала себе у Подателя всяческих благ своей неустанной молитвой, строгим воздержанием и неусыпным бдением: дар прозорливости и исцелений - все это еще при ее жизни укрепило за ней в народной вере имя "святого человека"; с этим именем она перешла по смерти и в народные воспоминания.

Вот уже много лет прошло со дня смерти блаженной, а память о "матушке Евфросинии", как называли и называют ее в округе, жива среди окрестного населения "и до сего дне". Закон времени и соединенного с ним забвения не коснулся ее. Мало этого! Чем дальше шло время, тем яснее становился образ почившей, тем глубже входил он в народное сознание, тем шире захватывал он многострадальную, многомятежную народную душу.

Уже со дня блаженной кончины старицы почитатели ее памяти стали ходить к месту ее упокоения; из года в год их становилось все больше и больше. С пламенной верой в молитвенное предстательство "матушки Евфросинии" пред Богом шли они к ее убогой могилке со своими духовными нуждами, несли сюда свое горе, просили здесь ее благословения на предстоящие важные перемены в своей жизни, занятиях, наконец, спешили сюда со своими телесными недугами.

И блаженная старица, всегда при жизни охотно помогавшая людскому горю, ясно показывала, что и по отшествии своем в мир горний, мир блаженства и радости, она не порывала молитвенной связи с обитателями здешнего, земного мира - мира печали и слез. Многие осязательно чувствовали на себе веяние изливавшейся на них по молитвам старицы благодатной силы Божией, облегчавшей их душ, умиротворявшей их сердце, ослаблявшей или совершенно исцелявшей по мере веры каждого телесные их недуги.

О годах детства, отрочества и ранней юности блаженной старицы Евфросинии почти ни чего неизвестно, за исключением тех очень не многих обстоятельств из ее жизни, на которые сама блаженная так или иначе делала указания в разговорах с людьми, пользовавшимися ее особым доверием и расположением.

Так, не известно даже, где и когда родилась старица, и кто были ее родители. Впрочем, не зная точно года ее рождения, мы имеем полную возможность определить его хотя бы приблизительно, пользуясь для этого указанием самой старицы, которое она сделала, будучи уже в Колюпанове, в разговоре с помещицей села Коростина, Алексинского уезда, Тульской губернии, Марией Сергеевной Пушкиной.

"Матушка, а сколько Вам лет?" - спросила однажды в разговоре Пушкина старицу. "Ну, считай, дочка, - сказала та, по-видимому, не желая дать прямого ответа - я жила у Смольного, а тогда был 1-й выпуск".

На основании этих слов блаженной можно сделать заключение, что она родилась приблизительно в 1758 или 1759г., так как указ об открытии "Воспитательного общества благородных девиц" (Смольного института) при Воскресенском Новодевичьем монастыре был подписан Екатериной II 5 мая 1764 года, а приниматься туда должны были девочки шестилетнего возраста.

Что же касается родителей старицы, то сама блаженная от некоторых не скрывала, что она "знатного происхождения", а среди людей, близко ее знавших, настойчиво говорили о ее происхождении из рода князей Вяземских.

Затем известно, что при святом крещении она получила имя не Евфросинии, а Евдокии, но это обстоятельство старицей тщательно скрывалось и обнаружилось лишь случайно. Однажды, когда блаженная старица Евфросиния жила уже в Колюпанове, к ней приехала из Петербурга купеческая дочь Фекла Тимофеевна Кузнецова и 1 марта поздравила ее со днем Ангела. Старица поцеловала ее ласково, но внушительно и строго заметила при этом: "Когда знаешь, так молчи!"

Образование свое блаженная получила в Петербурге в Смольном институте и принадлежала к его первому выпуску, что следует из ее разговора с помещицей М. С. Пушкиной, приведенного выше.

По окончании института блаженная была фрейлиной при дворе императрицы Екатерины II, которая часто, как рассказывала старица, в минуты грусти проводила с ней время присутствии Александра Львовича Нарышкина. Очевидно, старица Евфросиния была интересной собеседницей для императрицы.

Из тогдашнего высшего столичного общества блаженная была хорошо знакома с семьей знаменитого Суворова, с семейством известного в свое время князя Юрия Владимировича Долгорукова, с дочерью которого Варварой Юрьевной была дружна; знакома была с княгиней Вяземской - женой калужского губернского предводителя дворянства, и с Екатериной Григорьевной Болтиной, впоследствии тайно навещавшей ее в Серпухове.

Как долго вращалась она в этом шумном блестящем кругу, к сожалению, не известно. Известно лишь, что в самую цветущую пору своей жизни она вместе с двумя другими фрейлинами: Марфой Яковлевной Сониной (скончалась 10 августа 1805 г., погребена в Ризоположенском Суздальском монастыре) и девицей Соломией (скончалась 10 мая 1809 г., погребена в Московском Симоновом монастыре), под влиянием каких-то особых сокровенных обстоятельств решила тайно покинуть дворец и взять на себя тяжелый крест подвижничества. Решение было принято твердо, бесповоротно. Оставалось только выбрать удобный момент для его осуществления.

И вот, воспользовавшись пребыванием двора в Царском Селе, в один из летних дней эти три фрейлины, оставив свои платья на берегу одного из больших царско-сельских прудов, чтобы этим самым дать повод думать, что они, купаясь, утонули, и таким образом скрыть свои следы, переодеваются в костюмы крестьянок и отправляются странствовать.

За время этого странствования блаженная старица Евфросиния побывала в нескольких монастырях, где несла разного рода послушания. Была, между прочим, в монастыре преподобного Феодосия Тотемского, Вологодской губерний, где жила на скотном дворе и доила коров.

Так провела блаженная целый ряд лет. Постоянным трудом, всякого рода лишениями, неустанной борьбой со слабостями человеческой природы, распиная свою плоть, возводила она бессмертный дух свой, пламеневший любовью к Небесному Жениху - Христу, от силы в силу, от совершенства к совершенству, пока он, достигнув высоты бесстрастия, не почувствовал себя совершенным владыкой плоти. Тогда старица, находя себя уже достаточно подготовленной к высокому молитвенному подвигу, идет в Москву к митрополиту Платону, открывает пред ним сокровенные тайники своей чистой души и просит помочь укрыться от преследований мира под покровом всегдашней неизвестности. Мудрый архипастырь, предварительно убедившись в искренности ее желания, чистоте намерений и непоколебимой твердости решения, отправляет ее с собственноручным письмом, напутствованным благословением и наставлением под вымышленным именем "дуры Евфросинии" в преобразованный 1806 г. из мужского в женский Серпуховской Владычний монастырь к игумении Дионисии (1806-1815 г.).

Здесь, принятая игуменьей по письму митрополита очень милостиво, блаженная вручила ей и свой вид, в котором она значилась дочерью сенатора. Так водворилась старица Евфросиния в Серпуховском Владычнем монастыре, где и начала она свой великий подвиг юродства Христа ради, который продолжала до самой блаженной кончины своей.

Поселившись сначала в самом монастыре особой уединенной келлии, блаженная старица после целого ряда выпавших ей на долю и перенесенных с глубоким, истинно христианским смирением и терпением тяжелых искушений, была вынуждена покинуть монастырь и поселиться вне его - в расстоянии 100 саженей от монастырской ограды в тесной избушке. В этой убогой келлии блаженная Евфросиния с еще большим рвением стала предаваться избранному ей роду подвижничества. Здесь каждый предмет ее жизненного обихода составлял часть одного тяжелого креста, добровольно подъятого на себя блаженной старицей.

В своей хижине старица держала двух кошек, трех собак - Милку, Барбоску и Розку; здесь же помещались куры, индейки, а по ночам прилетал сюда и ворон, которого матушка кормила. Этот ворон, как впоследствии сама матушка Евфросиния рассказывала многим любившим ее (на любовь коих и она отвечала тем же, называя их или сынком или дочкой), в годину искушений сам послужил ей.

Однажды у нее в келлии случился пожар: кто-то из озорников в открытое окно, через которое старица впускала ворона, бросил пук соломы с огнем, и келлия загорелась. Старица, тушивши пожар, вся так обожглась, что шесть недель после этого лежала без движения и всякого призрения; один ворон не оставлял ее: он приносил ей пищу и питие и влагал ей в уста.

Свою убогую келлию юродивая никогда не чистила. Пол был завален остатками пищи животных, которые здесь же, в келлии, и кормились в особом, стоявшем на полу, корытце. Когда наступало время кормить животных, блаженная подходила к корытцу и стучала по нему палкой. Тогда ее любимые кошечки и собачки, слыша знакомый звук и отлично его понимая, в одну минуту собирались около корытца, и старица кормила их, ласково приговаривая: "Кушайте, кушайте, дорогие мои!"

Воздух в келлии был страшно тяжелый. Обыкновенному человеку было трудно дышать в этом помещении, которое, кстати сказать, в жару топилось, а зимой почти нет.

Как-то, часто наезжавшая к старице из Москвы игумения Евгения Озерова, сказала ей: "Матушка, зачем Вы держите животных? Такой ужасный воздух!" На это блаженная с улыбкой ответила: "Это мне заменяет духи, которые я так много употребляла при дворе".

Животных блаженная очень любила, за что и сама с их стороны пользовалась тем же. Бывало, стоило ей только показаться из своей хижины, как на голове и плечах у нее уже сидели голуби; стая ворон и галок неотступно вилась над нею, шла ли она пешком или ехала в кибиточке, запряженной лошадкой, подаренной ей княгиней Хованской. Ездила старица не иначе, как шагом, причем всегда в обществе своих четвероногих и пернатых друзей: кошка, собака и петух были ее постоянными спутниками: занимая места около нее в кибиточке.

Обыкновенно и летом, и зимой подвижница одевалась в рубашку толстого неваляного серого сукна (власяницу). Лишь изредка зимой, в большие морозы и то только для проезда в город, надевала она имевшийся у нее мужской нагольный тулуп. Ходила блаженная всегда босая. Голова у нее была стриженая, иногда она обматывала ее тряпицей или надевала на нее шапочку с опушкой. На шее юродивая носила медное ожерелье и медную цепь, на которой висел тяжелый медный крест величиной около четверти. Кроме того, под своей единственной одеждой великая подвижница носила еще тяжелые железные вериги, но это было ее глубокой тайной, которую она, как говорит об этом случай с помещицей Дубровиной, тщательно скрывала даже от лиц, крепко ею любимых и в других отношениях пользовавшихся ее доверием.

Помещица Елена Андреевна Дубровина, крепко любившая старицу и искренне ее уважавшая, часто приезжала во Владычний монастырь и останавливалась в монастырской гостинице. В эти свои приезды она всегда считала долгом навестить и старицу Евфросинию, которая, в свою очередь, не раз навещала ее в гостинице. Они подолгу и с удовольствием беседовали друг с другом. Нередко видели их вместе, прохаживающимися по монастырю и около него. В одну из таких прогулок, когда обе собеседницы, утомившись, присели отдохнуть на лавочке за монастырской оградой, г-жа Дубровина, положив руку на спину старицы, ясно ощутила на ее теле вериги. Но старица сию же минуту поспешно встала и строго сказала: "Не трогай меня! Это моя тайна, и тебя не касается!" Дубровина извинилась перед ней и с того времени еще больше стала уважать ее.

Спала блаженная на голом полу вместе с собаками. А если кто-либо из посетителей спрашивал, зачем она позволяет собакам спать с собой, старица смиренно отвечала: "Я хуже собак ".

А как она спала?! Никто никогда не видел, чтобы она лежала всем телом; обыкновенно она полулежала, подперши голову рукой, поставленной на локоть. Можно представить себе, каков был ее сон!

Одна случайная посетительница старицы Евфросинии, жена священника о. Павла Просперова, еще девушкой, направляясь "с товарками" в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, по пути зашла в Серпуховской Владычний монастырь к подвижнице с письмом от помещицы П-ой. Здесь путница заночевала и после рассказывала следующее о своем пребывании у старицы.

"Когда я с товарками подходила к монастырю, матушка сидела на лавке около ограды. Неподалеку от нее стояли молодые парни бросали в нее кто чем попало. Вдруг, она встала и подошла к ним, говоря: "Нуте, бейте, плюйте в меня!" Те отвернулись и стали отходить, и она отошла.

Мы, узнавши, что это матушка Евфросиния Григорьевна, подошли к ней и подали письмо, Прочитав его, матушка, между прочим, сказала нам: "Барыня-то какая добрая, захворала и умерла". И это действительно впоследствии сбылось: Г-жа П-ва вскоре заболела раком и умерла.

Потом старица позвала нас к себе на ночлег (нас было 15 человек), мы с радостью пошли за ней. Принявши нас, матушка принесла нам хлеба и квасу и, накормив, уложила спать: крестьянок в сарайчик, а меня и дворовых в своей комнате, где мы и рассмотрели всё.

Одежда на матушке была одна - сарафан, он же и рубашка, наподобие стихаря, из толстого серого неваляного сукна; голова ее была стриженая, на шее ожерелье медное, толщиной в палец; кроме того, на шее ещё висела такая же цепочка, а на ней медный крест величиной около четверти; на ногах, кроме непроницаемой грязи ничего не было.

При входе в комнату, в стороне были понаделаны нашесты, на которых сидело больше 12 штук кур и индеек, немного дальше стояла кровать с занавеской и покрывалом. Как первая, так и последнее были грязны; последнее прикрывало что-то вроде кирпичей или камней. Под кроватью стояла кошелка, в которой помещались две огромных кошки с котятами; за кроватью - к другой стороне, стоял стол и на нем образ с возженною лампадой; недалеко от этого стоял другой стол, накрытый салфеткой, а под ним как попало лежали разные съестные припасы, к которым по очереди подходили кошки с котятами. Все это мы рассмотрели, пока матушка укладывала крестьянок.

На дворе у нее были лошадь, корова, а у дверей была привязана огромная собака.

Уложивши крестьянок, матушка указала и нам место. Но мы от чрезвычайно удушливого и тяжелого воздуха во всю ночь не могли уснуть, а около нас сидела матушка Евфросиния и все время про себя шепотом читала молитвы. Вдруг в стекло рамы кто-то постучал. Матушка встала, подошла к окну, отворила его дверцу и проговорила: "Что? Нагулялся?" В это время в комнату влетел огромный ворон, каких мы никогда не видывали, и закаркал. Матушка принесла горшок каши, рассыпала ее на коленях и стала кормить ворона. А когда он перестал клевать, матушка набрала каши в рот, и он стал хватать у нее изо рта, потом вспорхнул и вылетел вон, а матушка опять стала читать молитвы. В полночь пропел петух, матушка, перекрестившись, со словами: "во имя Отца" и прочее, встала, подошла к столу, оправила лампаду и света молилась стоя, по книге. С рассветом подняла нас, подала нам умыться и отпустила всех с миром и благословением".

Пищи для себя блаженная не готовила, не ходила она и в монастырскую трапезу, а брала лишь хлеб и квас с монастырской кухни, да изредка пила чай - этим и питалась.

Выходя из своей келлии, обыкновенно палкой в руках, она шумела, кричала и пела. Своей палкой юродивая иногда ударяла монастырских сестер, но никто не обижался на нее за это. По ночам она имела обыкновение ходить вокруг монастыря и петь, иногда забывалась и кричала. Днем старица ходила в монастырский двор, где собирала грибы, цветы и разные травы. Эти травы она потом раздавала обращавшимся к ней за помощью больным, приговаривая: "Пейте, будете здоровы". И больные по вере своей получали облегчение или полной исцеление от недугов.

Особенно любила блаженная посещать находящуюся близ монастыря часовню, под которой, по преданию, были погребены 7 отроческих головок. Сюда она часто ходила, убирала иконы цветами и молилась здесь в уединении. В церковь она ходила не всегда: в раннюю обедню старица имела обыкновение молиться в своей келлии и в это время уж никого к себе не впускала. А когда бывала в церкви, то почти не стояла на одном месте; она больше ходила по храму.

В праздник Крещения Господня блаженная имела обыкновение ходить с крестным ходом, совершаемым из Серпуховского собора на реку Нару (на старом базаре) и погружаться в. Иордан. Тотчас по окончании молебна, она в своем сером суконном балахончике, не обращая внимания ни на какой мороз, опускалась в освященную воду и, выходя из нее, говорила окружающим: "Идите ребята, горячая баня, ступайте, мойтесь!" Балахончик на ней, разумеется, сейчас же замерзал, а она в этом мерзлом капотике, босая, шла, бывало, не спеша, в свою убогую келлию.

Говела блаженная всегда Великим постом на Страстной Страстной неделе, исповедывалась у монастырского духовника и в Великий четверг причащалась.

Строгая по отношению к себе, всегда и во всем себя ограничивавшая, намеренно подвергавшая себя разного рода стеснениям, неудобствам, лишениям, блаженная не могла спокойно смотреть на людское горе, на людские страдания и скорби. При виде обрушившейся на человека тяжелой невзгоды, она всегда спешила к несчастному со своей молитвенной помощью.

Однажды Серпухов и его окрестности посетило большое несчастие: в течение лета не выпало ни капли дождя, стояла страшная засуха, трава вся выгорела, земля потрескалась, люди изнемогали от жары, скот падал от голода.

Среди одного из этих невыносимо знойных дней к игумении Владычнаго монастыря входит блаженная старица и с укоризной в голосе говорит: "Чего сидишь?!.." и затем повелительно добавляет: "Сейчас же зови священника! Пойдемте в поле молиться!"

Игуменья повиновалась, пригласила священника, и все пошли в поле молиться о дожде. Старица, разумеется, была тут же. Кончался молебен, священник читал молитву о ниспослании дождя, как вдруг полил сильный дождь, быстро напоивший землю.

Все, видевшие это, тогда были крепко уверены, что за молитвы старицы помиловал Господь людей своих, так как все не только в городе, но и в окрестностях хорошо знали святую строгость ее подвижнической жизни.

Строго подвижническая жизнь блаженной старицы Евфросинии была хорошо известна и Московскому митрополиту Филарету, который, за время пребывания старицы в Серпуховском Владычнем монастыре, неоднократно посещал его и всегда с большим вниманием и уважением относился к юродивой.

Старица обыкновенно встречала архипастыря вне монастырской ограды, и когда принимала от него благословение, благоговейно целовала его руку. Маститый святитель в свою очередь лобызал руку старицы. Затем, находясь в монастыре, он много времени проводил в беседе с подвижницей, то прогуливаясь с ней по монастырю, то навещая ее в убогой келлии. При отъезде святителя из монастыря, старица провожала его за святые ворота и здесь принимала от него прощальное благословение.

Слава о ее подвигах привлекала к ней множество посетителей и посетительниц. Многие издалека приходили и приезжали навестить великую подвижницу, и она никого не отпускала без слова назидания, часто обнаруживая при этом удивительный дар прозорливости.

Так, однажды помещица села Коростина, Алексинского уезда, Тульской губернии М. С. Пушкина с казначеем одного монастыря отправилась в Москву. Дорога лежала через Серпухов. Перед Серпуховом они в своем разговоре коснулись, между прочим, вопроса о том, как лучше обращаться с подчиненными. Но ни та, ни другая из собеседниц не могла подыскать на него удовлетворительного ответа, так как обе сходились на том, что нельзя обращаться ни кротко, ни строго: поступать строго - будут роптать, обходиться кротко - избалуешь. На этом разговор их и оборвался. Въехали в Серпухов и вспомнили, что матушка здесь - решили навестить ее.

Пришли. Матушка приняла их очень ласково, долго с ними беседовала о разных вещах, а когда стали прощаться, она вдруг, обратившись к Пушкиной, без всякой связи с предыдущим разговором наставительно заметила: "Кротче-то, дочка, лучше".

Особенно близко знали блаженную старицу обитатели самого Серпухова, где она во многих домах была всегда желанной гостьей. Неудивительно поэтому, что память о блаженной и до сих пор жива среди Серпуховского населения. Особенно свято хранятся и с особенным благоговением передаются воспоминания о старице в кругу тех семейств, которые, как, например, семейство Плотниковых, пользовались особым ее расположением и потому особенно часто ею посещались.

В семье серпуховского купца Георгия Васильевича Плотникова блаженная старица Евф-росиния особенно любила проводить день своего Ангела - 25 сентября. Приезжая в этот день к Плотниковым, старица всегда привозила с собой собственного приготовления сдобный пирог с цыплятами.

Самому Георгию Васильевичу по делам часто приходилось выезжать в Москву, и блаженная не раз в его отсутствие приходила навестить его жену Агриппину Феодоровну, Во время одной из таких поездок Георгия Васильевича, старица, придя к его жене, стала настойчиво твердить: "Плачьте, плачьте...". Окружающие недоумевали, что бы это могло значить, но скоро недоумение их разрешилось: было получено известие, что Георгий Васильевич на обратном пути из Москвы скоропостижно скончался в городе Подольске. Агриппина Феодоровна осталась вдовой с малолетними детьми, и ей действительно пришлось пролить много слез. Но блаженная старица не оставляла ее своим утешением, и в 1838 году благословила все семейство святой иконой Владимирской Божией Матери (10 на 12 вершков), с изображениями внизу трех святителей московских: Алексия, Петра и Ионы, а также святых Михаила, Феодора, царевича Димитрия, Василия блаженного, Максима блаженного.

Эта икона до сих пор находится в семье Плотниковых, теперь уже внуков Георгия Васильевича и Агриппины Феодоровны - Николая и Димитрия Николаевичей, и хранится как величайшая святыня: для семейства Плотниковых она чудотворна. Внуки Георгия Васильевича и Агриппины Феодоровны, благоговейно храня память о матушке Евфросинии, до сих пор свято чтут день ее Ангела - 25 сентября, ежегодно совершая в этот день панихиду по рабе Божией блаженной старице Евфросинии.

Очень часто посещала старица и дом тогдашнего монастырского диакона отца Николая Михайловича, в свободное время усердно занимавшегося обучением детей грамоте и закону Божию.

Однажды матушка Евфросиния, придя к отцу Николаю и застав его занимающимся с детьми, с глубоким сожалением сказала: "Ты стараешься учить их грамоте, а они все будут дураки и пьяницы".

Всех учеников в это время у отца Николая было человек 15, и все они впоследствии, как засвидетельствовал это в июне месяце 1908 года один из этих несчастных крестьянин Владычной слободы Михаил Павлов Селезнев, до гробовой доски были горькими пьяницами.

Сердечно любила и неоднократно посещала блаженная старица Евфросиния также дом серпуховского купца Ивана Ивановича и жены его Любови Ивановны Костиковых. Им на память подарила она однажды свою вызолоченную ложку. После смерти Ивана Ивановича Любови Ивановны ложка эта перешла по наследству к их дочери - Софье Ивановне, которая передала ее в церковь села Колюпанова, Алексинского уезда Тульской губернии. В ризнице этого храма вместе с другими вещами, оставшимися после смерти подвижницы, эта ложка и хранится до сего времени.

Но не суждено было блаженной старице Евфросинии окончить путь своей подвижнической жизни в Серпухове. По наветам исконного врага рода человеческого зависть и злоба людская воздвигли гонение на смиренную подвижницу, и она, подчиняясь гонителям, в начале 40-х годов XIX века была вынуждена покинуть Серпухов, где протекло около тридцати лет ее подвижнической жизни.

Покинув Серпухов, блаженная старица Евфросиния поселилась, было, у одного из своих почитателей, помещика Чирикова, имение которого было расположено верстах в 10 от Серпуховского Владычнего монастыря. Но, всегда молитвенно настроенная, искавшая уединение для своих подвигов самоотречения, блаженная, вероятно, не находила здесь для себя подходящей обстановки: она недолго оставалась у Чирикова. Скоро мы видим ее у другого своего почитателя - помещика Жихарева. Отсюда после усиленных просьб помещицы Наталии Алексеевны Протопоповой старица Евфросиния переехала на жительство к ней в Колюпаново, где и оставалась до самой блаженной кончины своей, лишь изредка и ненадолго покидая его, чтобы навестить того или другого из своих почитателей или посетить прежние места своих подвигов.

В 1850 году, в одну из таких своих кратковременных отлучек из Колюпанова, блаженная посетила, между прочим, и Серпуховской Владычний монастырь, но пребывала в нем всего месяца два, проживая как и раньше, сначала в самой обители, а потом опять вне ее за оградой.

Колюпановский период в жизни блаженной старицы Евфросинии известен нам гораздо в больших подробностях, чем вся предшествующая жизнь подвижницы. Этим мы обязаны, главным образом, той тщательности и тому старанию, с которым о. Павел Просперов (определенный на священническое место в село Колюпаново по предсказанию старицы, долгое время затем бывший ее духовником и до самой своей смерти имевший к ней истинно сыновнее почтение и глубокую веру в благодатную силу ее молитв, оправданную, как он сам в свое время свидетельствовал тысячекратным опытом), собирал и записывал все, что хоть сколько-нибудь касалось жизни великой подвижницы.

Перебравшись в Колюпаново с одной святой иконой, блаженная старица Евфросиния и здесь нисколько не изменила своего прежнего образа жизни.

Глубоко чтившая старицу Н. А. Протопопова выстроила, было, для своего "сокровища", как она часто называла блаженную, отдельный флигель, внутри его оштукатурила, обставила всеми удобствами, снаружи обсадила деревьями, обнесла оградой, но блаженная поместила в этом домике свою корову, а сама поселилась в доме Протопоповой в маленькой квадратной трехаршинной комнатке по соседству с дворовыми девушками. В этой крохотной каморке с ней ютились куры с цыплятами, индейки, кошки с котятами и две собачки. Духота была страшная: свежий человек с большим трудом мог провести здесь несколько минут, а блаженная целые дни дышала этим воздухом. И все эти четвероногие и пернатые обитатели небольшой комнатки, занимаемой блаженной старицей, находились в полном мире и согласии друг с другом и в совершенном подчинении у своей повелительницы.

Животные же были и стражами тайны ее молитвенного подвига. Стоило только кому-либо подойти к комнате блаженной, как собачки начинали лаять, и она, всегда молитвенно простертая на земле или воздевающая руки к небу, прекращала свои подвиги, прикидываясь спящей. А если кто-нибудь брал на себя смелость войти в самую комнату подвижницы, собачки приходили в страшную ярость и, если старица не останавливала их, выгоняли вон неосторожного посетителя, но стоило только старице сказать, "молчите" или "это наш (наша)", как они умолкали.

Позволяя посетителям войти, матушка с первых же слов начинала жаловаться, что "замки у нее поломали, да все поворовали", желая сказать этим, быть может, то, что праздные разговоры досужих людей крадут у нее время, нужное для духовных подвигов, или же, что ее сокровенные, тайные, а потому и особенно ценные в очах Господа подвиги, как бы крадутся у нее людьми, подсматривающими за ней, - бывали и такие.

А подвиги ее были поистине велики. И лишь одни бессловесные были их свидетелями.

Впрочем, в особенные дни, как например, в дни принятия Святых Тайн, блаженная высылала из келлии животных и оставалась в ней одна. Восприяв в себя самого Христа, она считала необходимым пребывать в совершенной чистоте.

Пищи подвижница употребляла всегда очень мало, может быть несколько золотников в сутки. И все, приносимые ей блюда, она отдавала своим четвероногим и пернатым друзьям, а сама довольствовалась тем, что оставалось от них.

Для услуг домашнего обихода блаженная брала к себе ту или другую из женщин.

Одно время всех очень удивляло то, что матушка, взяв прислуживать себе глухонемую, с которой можно было объяснятся только знаками, говорила ей: "Немая, сделай то-то". И та в точности исполняла приказание. Например, старица говорила: "Немая, подои корову". Та брала подойник и шла доить. "Немая, топи печь", - та несла дров и затапливала печь. "Позови мне такого-то человека", - та отправлялась и приводила того, кого нужно. Случалось даже и так, что блаженная из своей комнаты отдавала приказания немой, находившейся в другом помещении, и та в точности исполняла их.

Иногда подвижница на некоторое время оставляла свою келлию, чтобы "полежать на вольном просторе".

Но где ж она ложилась? Под тенью развесистого дерева? В прохладе зеленого сада? На мягкой шелковистой зеленой траве среди благоухающих цветов? Нет! На навозе около конюшен и скотных изб. Это было обычным местом ее отдыха. Здесь юродивая часто леживала не только летом, но и зимой всегда босая, в одном ватном капотике.

Любила она ходить по окрестностям села Колюпанова, но только там, где было потише, да поглуше. С особенным удовольствием и особенно часто старица посещала находящийся приблизительно в расстоянии одной версты от села овраг, довольно крутые склоны которого в ее время были покрыты густым лесом, а по дну протекал и теперь протекает небольшой ручеек, известный здесь под именем речки Прошенки. Сюда любила уходить блаженная от людского шума и мирской суеты, чтобы здесь в совершенном уединении умом и сердцем возноситься в голубую заоблачную даль, в царство неприступного света, где обитает Тот Невидимый и Непостижимый, всемогущая десница Которого создала все и всем управляет.

В сороковых годах XIX столетия в одном из склонов этого оврага на месте своих уединенных подвигов блаженная собственными руками ископала небольшой колодезь, и когда больные обращались к ней за помощью, она часто говорила им: "Берите воду из моего колодезя и будете здоровы". Больные с верой почерпали воду из "матушкина колодца", как называли его тогда и называют теперь окрестные жители, и действительно получали исцеление или облегчение своих недугов.

Приходила иногда блаженная старица и на берег реки Оки. Строитель Николаевского женского монастыря Калужской епархии, блаженной памяти старец иеросхимонах Герасим (Брагин) в свое время рассказывал духовнику Калужской Тихоновой пустыни - иеромонаху Пимену, как он в годы юности, занимаясь с отцом рыбной ловлей по реке Оке до города Алексина и часто приставая к берегу против села Колюпанова, встречал выходившую из леса старицу - блаженную Евфросинию; как она вместе с ним выбрасывала из невода мелкую рыбу обратно в реку, давая этим понять, что даром Божиим нужно пользоваться разумно, и как их обоих за эти проделки бранили рыбаки и отгоняли прочь.

Возможно, что здесь-то именно, среди этих случайных, но частых встреч с блаженной и пробудились впервые в душе Егорушки (как называла матушка Евфросинья юношу ставшего впоследствии иеросхимонахом Герасимом) спасительные задатки благочестивой жизни. Может быть, здесь же зародилась у него и самая склонность к подвигу юродства Христа ради, чем он проявил себя, особенно в последние годы своей жизни.

Не оставляя своего подвига юродства Христа ради, блаженная старица Евфросиния в Колюпанове, как раньше в Серпухове, не забывала дел любви и милосердия. Всякая скорбь человеческого духа и тела, всякое горе людское всегда находили сочувственный отклик в ее по-матерински нежном сердце; и она постоянно спешила туда, где была нужна ее молитвенная помощь или утешающее и умиротворяющее ее слово. Она и здесь была благодатной молитвенницей за страждущих как духовно, так и телесно, утешительницей скорбящих, примирительницей враждующих. Часто, нежданная, появлялась она там, где было горе, и приносила с собой радость и утешение. Она, по Апостолу, была "всем вся, да спасутся все", и богатства духовных дарований она стяжала не для себя только, а для всех...

Но были у старицы и свои присные по духу. Среди этих-то присных главным образом и проявлялись богатые духовные дарования подвижницы - дар прозорливости и исцелений.

Особой любовью старицы пользовался Алексей Иванович Цемш, служивший в то время управляющим на Мышегском чугунолитейном заводе княгини Екатерины Алексеевны Бибарсовой, расположенном верстах в 5-ти от Колюпанова. Его блаженная иначе не называла, как сынок или Алеша. Такая любовь подвижницы была ответом на безграничную преданность и истинно сыновнее уважение к ней со стороны Алексея Ивановича, не щадившего ничего для нее.

Желая возможно чаще видеть у себя глубоко почитаемую им "матушку Евфросинию" и, то же время, не имея в своем доме для нее подходящего помещения, он построил в своем саду исключительно для нее уединенную, довольно красивую келлию, обставив ее всеми удобствами. Сюда-то, к А. И. Цемш, чаще всего и выезжала из Колюпанова блаженная старица.

В этих выездах, как, впрочем, и во всех выездах старицы, ее всегда сопровождали четвероногие и пернатые любимцы.

У А. И. Цемш блаженная подолгу, иногда по нескольку месяцев, гащивала, имея местом своего пребывания выстроенную для нее гостеприимным хозяином келлию. Из этого уединенного уголка она навещала как дом Цемш, так и дома других обитателей Мышегского завода.

На Мышеге, как и в Колюпанове, почти нет дома, где бы ни могли рассказать вам о том или другом случае из жизни "матушки Евфросинии", свидетельствующем или о ее прозорливости, или о благодатной силе ее молитв. Здесь, а также и в других местах, духовником блаженной старицы Евфросинии о. Павлом Просперовым, а отчасти и священником о. Павлом Соколовым в свое время было собрано и записано достаточное число случаев из жизни подвижницы, относящихся ко времени ее пребывания в селе Колюпанове и как нельзя более ясно отражающих в себе всю полноту ее духовных дарований.

Вот несколько таких случаев, явно свидетельствующих о прозорливости блаженной старицы.

Жена священника Павла Просперова, Матрена Алексеевна, будучи еще девушкой, попросила однажды своего отца послать за старицей, на что отец сердито ответил: "Какие у тебя кучера посылать за ней? Да и на что она тебе?". Та замолчала. Случилось после этого отцу быть в доме Протопоповой. Неожиданно встретившись там с матушкой Евфросинией, он любезно сказал ей: "Что же вы, матушка, никогда не пожалуете к нам?". "Какие у тебя кучера? Да и на что я тебе?" - резко проговорила старица.

Однажды блаженная сообщила Н. А. Протопоповой: "Я видела во сне, что к тебе идет от церкви архиерей, такой черный, как будто Димитрий Ростовский". Все слышавшие подивились этому, а затем предположили, что, может быть, придет какой-нибудь странник по имени Димитрий.

На Тульской кафедре в это время был преосвященный Дамаскин, и не было никаких слухов о его перемещении и замещении. Но через два года после этого Тульскую кафедру занял преосвященный Димитрий (впоследствии архиепископ Херсонский).

В первую же свою поездку по епархии он посетил город Алексин и село Колюпаново, осмотрел храм, а из храма пошел навестить больную Н. А. Протопопову.

Кстати сказать, и по наружности своей пре освященный Димитрий, как оказалось, вполне соответствовал представлению о нем старицы.

В другой раз старица утром спросила Н. Протопопову: "Есть ли у нас что кушать? -и добавила. - К обеду приедут гости".

Действительно, когда стали накрывать стол к обеду, увидели, что кто-то едет, а блаженная посмотрев в окно, сказала: "Игуменья едет". Оказалось, приехала послушница Сезеновского монастыря из города Лебедяни, Тамбовской губернии, Евфимия. Старица встретила ее, крепко обняла, поцеловала и поклонилась до земли. Несколько времени спустя после этого действительно Евфимия с именем Серафимы была поставлена игуменией Сезеневского девичьего монастыря.

Однажды, еще за несколько лет до Севастопольской войны (1855-1856 г.), блаженная находясь в доме А. И. Цемш, подошла к окну и, смотря на церковь, начала со слезами молиться. Семейные Алексея Ивановича, подойдя к ней, участливо спросили: "О чем вы так горько плачете, матушка?" На это старица сокрушенно ответила: "Как не плакать? Молитесь и вы со слезами, да помилует Господь Бог Россию, ведь на Россию идет турка, англичанин, идет и император французов".

Семейные, переговорив между собой о том, что сказала старица, решили, что та ума лишилась: говорить о французском императоре, когда престол во Франции занимает король. Затем один из них, подойдя к блаженной, сказал: "Во Франции, матушка, правит не император, а король Людовик Филипп". "Знаешь ты!" - ответила она ему раздраженно, и, показывая пальцем на нос, добавила: "У него еще нос большой".

Очевидно блаженная еще за несколько лет предвидела февральский переворот 1848 года во Франции, положивший конец правлению короля Людовика Филиппа, и восстановление (1852 г.) империи Наполеоном III, в правление которого (1852-1870г.), действительно, Франция в союзе с Англией выступили на помощь Турции против России, послав сначала соединенный флот свой ко входу в Черное море, а затем, и сухопутное войско, высадившееся в Крыму и участвовавшее в осаде Севастополя. И представление старицы о носе Наполеона III вполне соответствовало действительности.

Приблизительно к тому же времени относится и другой случай. Сын А. И. Цемш, Феодор Алексеевич, находясь в царствование Николая I на службе в Петрограде, познакомился там с некоторыми сановными особами, которые, видя его ум и представительную внешность, усердно убеждали поступить на службу в гвардию. Убеждения подействовали: Феодор Алексеевич уже решил поступить в гвардию, но прежде, чем привести свое решение в исполнение, отправился в деревню к отцу, чтобы испросить на то его согласия и родительского благословения.

Отец, оказалось, ничего не имел против поступления сына в гвардию, однако под условием, - если на это благословит его матушка Евфросиния. Подвижница в это время находилась в Колюпанове, поэтому он с сыном отправился туда.

Прибыв к старице и сообщив ей о цели его приезда, Алексей Иванович стал испрашивать у нее благословение на поступление сына своего в военную службу. На это блаженная обращаясь к сыну, сказала: "Теперь я не благословляю тебя, а при новом императоре поступишь".

Так и случилось. В Севастопольскую войну, по смерти императора Николая I (1855 г.) Феодор Алексеевич, находясь на коронной службе, совершенно неожиданно для себя был взят в ополчение и отправлен под Севастополь.

В мае месяце 1855 г. крестьянин Мышегкого завода, Тарусского уезда, Калужской губернии, Стефан Онисимов и с ним несколько человек товарищей работали в саду у А. Цемш. Случилось в это время проходить по саду блаженной старице Евфросинии. Рабочие, увидев ее, стали смеяться над ней. Тогда старица, обернувшись в их сторону, плюнула и проговорила: "Дураки, все вы будете солдатами".

Это ещё больше усилило насмешки рабочих: "Какие мы солдаты, когда нам каждому уже" около 47-53 лет? - Кричали они ей в след. В солдаты идут люди не в наших летах!"

Но скоро они должны были раскаяться своих насмешках и признать в старице человека высоких духовных дарований.

В июне следующего года по распоряжению правительства был произведен набор ополченцев, в который попали как сам Стефан Онисимов, так и все его товарищи, за год перед тем так безрассудно смеявшиеся над старицей.

Зять А. И. Цемш, Иван Алексеевич Каяндер, получив место в Тифлисе, собирался в дорогу. Матушка Евфросиния, случившаяся в это время у Цемш, сказала Алексею Ивановичу: "Зачем он туда едет? Там умрет". Но Алексей Иванович промолчал, и зять уехал.

После его отъезда, Цемш долго думал, как отправить к нему его жену - свою дочь беременную, да еще с малолетними детьми. А матушка все твердила: "Он умрет там от холеры".

Поездка как-то сама собой не состоялась. Матушка между тем уехала от Цемш и не навещала их довольно долго. Наконец, приехала и, переступая через порог, проговорила: "Вот я и приехала ко вдове!" В тот же день при ней же семьёй Цемш было получено уведомление о смерти Каяндера в Тифлисе от холеры.

Аграфена Иосифовна Зудина, проживавшая на Мышегском заводе и лично знавшая старицу, в свое время рассказывала: "Отец мой, служивший на Мышегском заводе фельдшером, страдал запоем. Матушка Евфросиния, хорошо знавшая как его самого, так и его страсть к вину, однажды приказала ему идти за ней в келлию, прибавив: "Я тебя попою своим чайком, и ты бросишь пить водку!" Отец охотно пошел за ней. Когда они пришли в келлию, самовар у матушки был уже готов, но не оказалось сахару, и она отправилась за ним в дом А. И.Цемш, положив сверток с чаем около самовара.

Страшное любопытство овладело отцом: захотелось узнать, каким это чаем хочет матушка потушить в нем страсть к водке. Заметив, как был завернут сверток и как положен, он взял его, осторожно развернул, посмотрел, затем тщательно завернул по-прежнему и положил на старое место.

Через несколько минут после этого в келию вошла матушка. Остановившись около порога, она строго посмотрела на отца и сказал "А! Ты хотел узнать, какой это такой мой чаек! Так уходи же! Нет тебе моего чаю!"

Так, благодаря своему неуместному любопытству, мой отец до самой своей смерти и оставался горьким пьяницей".

Крестьянин Карп Кондратьевич Кондратьев с двенадцати до семнадцатилетнего возраста по назначению Алексея Ивановича Цемш состоял кучером при матушке Евфросинии, когда она гостила на Мышегском заводе. С ней не раз приходилось ему ездить и в Алексин, и Колюпаново, и в другие окрестные места.

Раз летом, в один из праздничных дней, он собрался, было, идти на луг в хоровод, как ему было приказано Алексеем Ивановичем подать матушке лошадь. От хоровода пришлось отказаться, и это страшно его раздосадовало. Скрипя сердце, пошел он на конный двор, ругая про себя старицу, как он сам впоследствии сознавался, самой отборной бранью. Однако лошадь запряг и, подав ее к крыльцу келлии, попросил доложить матушке, что лошадь готова.

Но старица, выбежав из келлии, грозно закричала: "Уезжай отсюда!!!.. Пошел прочь!.. Я с тобой сегодня не поеду!... Ступай! Ступай!".

Так и пришлось ему вернуться на конный двор и отпрячь лошадь.

Однажды, рассказывает крестьянка Мышегского завода Дарья Ивановна Гуслистова, в пятидесятых годах прошлого столетия, в январе месяце пришла матушка Евфросиния, гостившая в то время у княгини Екатерины Алексеевны Бибарсовой, к моей матери Марфе Алексеевне, взлезла на печку и запела: "На печке звезда взошла высоко, и видно ее далеко, и осветила весь белый свет".

В это время в избу вошел литейщик завода Евдоким, лет 25, человек доброй христианской жизни, которого старица очень любила. Старица посмотрела на вошедшего, слезла с печи, взяла маленькую иконку святителя Николая Чудотворца и, обращаясь к Евдокиму, сказала: "На, раб Божий Евдоким, благослови меня".

Тот смущенно проговорил: "Матушка, я не могу вас благословить, вы меня благословите". Но старица все-таки настояла на своем, сделала три земных поклона, и он благословил ее этой иконой. Она приложилась к ней и затем, приняв из его рук образ, в свою очередь благословила его со словами: "Господь благословит тебя на твои подвиги жизни".

И Евдоким действительно в скором времени вступил на путь подвижничества, уйдя с благословения старицы в Оптину Пустынь и приняв там монашество с именем Михаил.

Проживавшая на Мышегском заводе Евдокия Ивановна Смирнова рассказывала: "Моя мать, оставшись после смерти мужа вдовой с малолетними детьми, жила очень бедно и сильно сокрушалась о том, что не может купить себе корову. Раз как-то вечером я и сказала ей: "Ведь мать Евфросиния всем помогает, попроси-ка ты у нее корову". На это мать ничего мне не ответила.

На другой день утром входит к нам в избу матушка Евфросиния и говорит: "О-о-о, меня ныне Алеша (Цемш) уж и ругал за корову. Ты, говорит, все собираешься ее кому-то отдать, она вон, гляди, и заболела, и молока не дает".

Однажды, находясь в имении г-жи М.С. Пушкиной в с. Коростине, Алексинского уезда, Тульской губ., блаженная старица вместе барышнями отправилась к их приходской вдовой диаконице. У этой вдовы был сын, который в то время кончал курс духовной семинарии, отлично учился, подавая своей матери лестные надежды. Мать с нетерпением ждала той минуты, когда сын окончит курс и поступит на священническое место, дав ей тем самым возможность тихо, без лишних забот и изнурительных хлопот скончать дни свои под его радужным кровом. Эту-то диаконицу и пришла теперь навестить матушка Евфросиния.

Посидев у нее некоторое время, старица выразила желание посмотреть ее хозяйство; пошли за ними и барышни. Походив по дому и около него, блаженная, обращаясь к дьяконице, сказала "Ах, как у тебя везде все хорошо! Живи, живи тут!"

Тогда барышни заметили: "Матушка, у нее есть сын, который отлично учится и скоро кончит курс. Она ждет - не дождется, когда он кончит и поступит на место, тогда и она переедет к нему жить".

Старица, как будто не слыша их слов, опять проговорила: "У тебя все прекрасно! Живи тут, живи!" Подумав, что блаженная или не поняла, или не расслышала их слов, барышни громче повторили свои предложения, но старица твердила одно: "У тебя прекрасно все! Живи тут, живи!"

Никто в то время не понял, почему матушка Евфросиния так настойчиво твердила об одном и том же. Лишь позже, когда сын вдовы диаконицы, окончив курс, породнившись с преосвященным Евсевием, архиепископом Могилевским, и заняв хорошее священническое место, опасно заболел и умер. Для всех тогда стало ясно, что слова блаженной старицы, с такой настойчивостью повторявшиеся ей несколько лет тому назад, были пророческими.

Бедная вдова диаконица в первое время после поступления сына на место, продавшая, было, кое-что из своих построек и вещей, и уже перебравшаяся к нему на жительство, похоронив его, должна была возвратиться на свое старое пепелище и здесь уже доживать остаток дней своих. В другой раз М. С. Пушкина, беседуя со старицей, подумала: "Ведь при императрице Екатерине II три фрейлины одновременно покинули дворец: одна, Соломия, погребена в московском мужском Симоновом монастыре, другая - матушка Евфросиния, где же третья-то? Тогда матушка, провидя ее мысли, сказал "Марфушка в Суздале, такая пьяница была, а теперь чудеса творит".

Помещица Наталья Адриановна Корелова несмотря на укоризны и насмешки своего мужа, всегда радушно принимала у себя матушку Евфросинию, относясь к ней с искренней любовью и глубоким уважением. Однажды старица приехала навестить Корелову. Все вышли встретить глубокочтимую гостью и помочь ей выйти из повозки. Вышел и муж Кореловой, Николай Афанасьевич, и, смотря на предлагаемые ей усердные услуги, не без насмешки подумал: "Какая она монахиня? Подпоясана веревкой, покрыта тряпкой". В ответ на эти сокровенные мысли Корелова блаженная старица, войдя в дом, поклонилась ему до пола и сказала: "Прости меня, что я подпоясана веревкой, покрыта тряпкой, ведь я не монахиня".

В другой раз Корелова, будучи беременна, обратилась к старице с вопросом: " Матушка, кто у меня родится: мальчик или девочка"? "Кусок мяса", - ответила блаженная. Действительно, родился мертвый недоношенный ребенок.

Вдова губернского секретаря София Семеновна Неаронова, лично знавшая старицу Евфросинию, рассказывает: "Матушка Евфросиния неоднократно посещала дом моих родителей, Семена Никитича и Ольги Андреевны, проживавших в то время в г. Алексине. Однажды приходит она к нам и просит мою мать подарить ей чепчик. Та подает ей, но матушка, отказываясь взять его, говорит: "Не этот, другой, который ты вчера выпялила".

И в самом деле, мать только что накануне кончила работать в пяльцах новый чепчик. Удивляясь прозорливости старицы, мать поспешила исполнить ее желание.

Матушка Евфросиния сейчас же надела на себя чепчик и вышла на двор, где дожидалась наша лошадь. Сев в экипаж, она ударила рукой по плечу кучера, говоря: "Ну! вези меня, солдат", - на что тот ответил: "Мне, матушка, не служить". А блаженная ему на это возразила: "Что, думаешь, ошиблась?".

И действительно, не ошиблась она. Осенью того же года господа за что-то прогневались на него и отдали его в солдаты.

"В другой раз, - рассказывает та же Софья Семеновна, - моя мать поехала в гости к своим хорошим знакомым, к городскому судье Николаю Афанасьевичу Корелову и его жене Наталье Адриановне. Когда мать приехала к ним, матушка Евфросиния была уже там и встречала ее в передней, говоря: "А, пироги привезла, да еще с горохом; давай их сюда", - при этих словах она взяла у матери пирог с горохом, оставив в ее руках другой - с кашей".

Протоиерей Николаевской г. Алексина церкви, о. Сергий Иоаннович Архангельский, со слов своего покойного тестя, священника той же Николаевской церкви о. Феодора Матвеевича Глаголева, в свое время рассказывал: "Умер в Алексине потомственный почетный гражданин Иван Феодорович Маслов, оставив миллионное наследство дочери своей, девице Елизавете Ивановне, которая после похорон отца пригласила к себе старицу Евфросинию и, попросив ее помолиться об упокоении души его, спросила у матушки, чем она может за это благодарить ее, на что мать Евфросиния ответила, что она желает иметь пестрый полосами шлафрок покойного.

Елизавета Ивановна была в недоумении: она не помнила, чтобы у ее отца был такой шлафрок, а когда спросила об этом давно живущую у них старушку няню, то получила ответ, еще более убеждавший ее в том, что у покойного Ивана Феодоровича не было такой одежды. Елизавета Ивановна сообщила об этом матушке Евфросинии, на что та не то с укоризной, не то недовольством ответила только: "Ну, вот"!

Тогда Елизавета Ивановна послала за своей дальней родственницей, чуть ли не постоянно пребывавшей у них и помогавшей им вести их обширное хозяйство. Оказалось, та помнила, что, действительно, только очень давно, у покойного Ивана Феодоровича был такой шлафрок, но цел ли он и где, она затруднялась на это ответить.

Молодая хозяйка поставила на ноги всю имевшуюся в доме прислугу, но нужного шлафрока нигде не могли найти. Опять Елизавета Ивановна сообщила об этом матушке и опять получила от нее тот же и в том же тоне ответ.

Не желая огорчить старицу и отпустить ее от себя ни с чем, Елизавета Ивановна стала предлагать ей другие подобные пестрые с полосами, но более ценные одежды покойного. Тогда блаженная сказала: "Идите, ищите его в мезонине"!

И действительно, шлафрок, поиски которого причинили столько хлопот, оказался в мезонине в самом дальнем углу в куче разных отслужившихся и негодных к употреблению вещей.

Проживавшая в г. Алексине на Рыбной улице в собственном доме Мария Семеновна Хвисенко со слов некоей Елизаветы Ивановны, ухаживавшей в свое время за матушкой Евфросинией, передавала: "Старица Евфросиния при своей жизни несколько раз говорила Елизавете Ивановне: "Ох, Лиза, Лиза, будешь ты сидеть в темнице после моей смерти"!

Эти пророческие слова блаженной, тогда никому не понятные, действительно сбылись. Спустя долгое время после смерти матушки Евфросинии Елизавета Ивановна за пять лет до своей кончины ослепла на оба глаза.

В деревне Свинка, прихода села Колюпанова, у г-на Маслова жил управляющей со своим семейством. Жена его была женщина во всем опытная и к тому же обладавшая добрым сердцем: она всем старалась делать только одно хорошее. За это ее все любили и уважали, любила ее и блаженная старица и потому часто посещала ее.

Однажды матушка Евфросиния приехала к ней ночевать в то время, как сам управляющий был в отлучке по делам службы. Старице отвели отдельную комнату.

В 12 часов ночи блаженная вдруг закричала: "Батюшки! Двенадцать волков напали!" Жена управляющего, думая, что матушка бредит, стала ее будить, но та ничего ей не ответила, как будто, не слышала.

В час ночи приехал управляющий. Жена отперла ему дверь, да так и ахнула: "Что с тобой?!- с трудом проговорила она. - На тебе лица нет!" - муж был бледен, как полотно. "Будешь бледен, - сказала старица, выглянув из своей комнаты, - на него двенадцать волков напали! "

Действительно, как рассказал потом управляющий, в дороге на него напали волки. Сколько их было, он в страхе не мог разобрать. Помнит лишь, что их было много, и что некоторые из них даже вскочили к нему в сани. Свое спасение от грозившей ему ужасной смерти приписывал исключительно благодатному действию молитв старицы-подвижницы, матушки Евфросинии.

Не в одних словах, но и в поступках и действиях блаженной старицы, на первый взгляд смешных и странных, обнаруживался иногда ниспосланный ей свыше великий дар прозорливости.

Так, однажды, собираясь в деревню Свинку к той же жене управляющего, матушка Евфросиния захватила с собой горшок каши, спрятала его под полу и поехала. Когда она подъезжала к дому управляющего хозяйка, увидев ее, вышла со своими детьми встретить и помочь ей выйти из повозки. Лишь только старица опустила ногу с повозки, как горшок с кашей выскользнул у нее из под полы и, ударившись об землю, вдребезги разбился, а черепки разлетелись в разные стороны.

Все, видевшие это, засмеялись, недоумевая, откуда взялся у матушки горшок с кашей. Но скоро всем стало ясно, что не смеяться нужно было при этом, а плакать: разбившийся горшок и разлетевшиеся черепки предзнаменовали собой семейное несчастье. Вскоре после этого управляющий подпал под гнев господ, лишился места и крова; все, что было припасено про черный день, скоро было прожито, и всех трех своих сыновей пришлось ему услать в разные стороны в услужение. Так разбилось все его более чем тридцатилетним упорным трудом созданное благосостояние.

Прозорливость старицы еще при ее жизни для громадного большинства была признанным явлением. Благодатная сила Божия, действовавшая в блаженной старице Евфросинии, проявлялась и в даровании исцелений. Жена священника о. Павла Просперова в свое время рассказывала: "Когда я была еще девушкой, в нашем доме в качестве моей компаньонки гостила родственница. Однажды она так сильно заболела, что была вынуждена лечь в постель. В это время мы узнали, что матушка Евфросиния, перед тем где-то гостившая, возвратилась к нам в Колюпаново, и я уговорила больную пойти к старице. С большим трудом удалось мне довести больную до дома помещицы Н. А. Протоповой, где жила блаженная.

Когда мы пришли к матушке, она встретила нас и, обращаясь к больной, сказала: "Ты еще здесь?" На это больная, указывая на меня, ответила: "С кем же мне оставить ее?" Тогда старица, положив свою руку ей на голову, проговорила: "Дай Бог тебе здоровья, что ты ее не бросаешь!" И больная с этого момента стала здорова и весела, как и всегда. "Сестра, теперь я совсем здорова, - сказала она, обращаясь мне, - ведь матушка точно шубу с меня сняла!"

После этого нас пригласила к себе госпожа Протопопова. Сидя здесь, бывшая больная увидела, что матушка ласкает собачку, и подумала: "Разве святые спасались с собачками?" В ту же минуту старица, не говоря ни слова, схватила собачку и выбросила ее в открытое окно.

Что касается самой помещицы Н. А. Протопоповой, то можно сказать, что старица Евфросиния была ее домашним врачом-молитвенником. Она почти постоянно болела: у нее страдал весь организм. На одной ноге у нее была ужасная рана, из которой по временам выпадали мелкие кости; малейший толчок причинял ей ужасные страдания, а старица иногда палкой ударяла по больной ноге, и боль утихала! Немало страдала больная и от продолжительных припадков, которыми мучил ее бес.

Вот что рассказывает об этих мучительных припадках очевидец их, иерей о. Павел Просперов в своих записках: "Больная терзалась и неистовствовала при появлении святыни. Очень тяжело было ей в торжественные праздники, как, например, в дни: Богоявления, Сошествия Св. Духа и т. п., а также в дни, особо отмеченные православной Церковью, каковы, например, первая, четвертая и Страстная седмицы Великого поста. Но особенно сильно мучили ее припадки накануне и в день памяти святителя Митрофания Воронежского чудотворца (23 ноября). Накануне этого дня в доме Н. А. Протопоповой ежегодно совершалось всенощное бдение.

В первый же год моего поступления в Колюпаново мне пришлось быть свидетелем ужасного припадка, случившегося с Протопоповой под день святителя Митрофания при чтении Евангелия за всенощной.

На другой год, когда меня попросили отслужить всенощную накануне дня памяти святителя Митрофания, я пошел, предварительно захватив с собой требник, с намерением, в случае повторения подобных припадков, прочитать заклинательную молитву во время пения и чтения причетников, и оставил его в передней. Когда с Протопоповой и на этот раз случился припадок, я во время "Бог Господь" пошел за требником.

Больная вдруг как закричала: "Как?!... Со мною драться?!... Нет! Нет! Ты меня не одолеешь, ты меня не выгонишь, а я, я наведу на тебя то-то и то-то", - при этом она посулила мне разные скорби и беды, которые впоследствии действительно пришлось испытать. Если, бывало, больная в припадке скажет: "пойду к тому-то или туда-то (называя при этом известных нам лиц) и наделаю там то, что не разберут они и сами", - действительно, в тот момент этих лиц постигала та или иная неприятность.

Справляешься, бывало, после и узнаешь: у одного в это время случилась значительная кража, в другом месте произошла драка, там - непримиримая вражда и т.п. Иногда больная в припадке скажет, бывало: "Пойду к попу! - И тут же, скрежеща зубами, простонет, -Ах! Старуха не пускает меня к нему: везде загородила!

А матушка Евфросиния, действительно когда бывала у меня в доме, часто делала крестное знамение на всех дверях и окнах.

Вот во время таких-то припадков старица придет, бывало, к больной, бросит свою палку в ее постель, и больная скажет: "Сколько нас было тут! Старуха всех нас разогнала!" - потом смолкнет и успокоится.

Однажды у Н. А. Протопоповой несколько дней сряду шла кровь горлом, и она до того ослабела, что едва-едва переводила дыхание. В окружающие уже отчаялись в надежде виде ее живой.

Это было в ненастное осеннее время. Старица приказала истопить баню (она всегда приказывала), велела поставить в печку котел с лошадиным пометом. Когда все было готово, блаженная пришла в баню, сама вымешала в котле руками, легла на лавку и приказала принести к себе больную. Ее приказание не хотели, было исполнить, опасаясь за здоровье больной, особенно в виду ненастной погоды и удушливого воздуха в бане, но блаженная настаивала на своем требовании. Когда об этом сообщили больной, та, узнавши требование старицы, приказала себя нести к ней, заявив, что с ней она готова даже умереть. Едва только поднесли больную к бане, как блаженная запела: "Царю Небесный...". Больная еще громче стала вторить ей. Когда же стали мыть больную, юродивая начала дразнить ее голосом, козла: "Бя-а-а...". А больная в изнеможении кричала: "Ой, жарко! Уйду! Уйду! Душно!". Но старица не обращала на это внимания, пока не вымыла больную. При этом блаженная запрещала девушкам мочить больной пораженную ногу, а сама всю ее смочила.

Окончив мыть, блаженная приказала отнести больную в ее спальню, а сама пошла в свою комнату. Но не прошло и десяти минут, как уложили больную в постель, старица снова явилась к ней, потребовала чаю и приказала ей вставать.

Та легко и охотно исполнила приказание блаженной: встала, оделась, села за чай, сама пила и угощала старицу.

С этого момента здоровье больной поправилось.

Помещик Александр Петрович Полосков, родной племянник Н. А. Протопоповой, обручившись с девицей Марией Сергеевной Горчаковой, заболел какой-то непонятной болезнью, которая с каждым днем все усиливалась. Больной стал впадать в исступление, царапать лицо и руки, лезть на стену, кричать, что его испортила какая-то купчиха в Калуге. В конце концов, его пришлось отправить на излечение в город.

Там он пролечил все, что имел, но облегчения никакого не получил, и пользовавшие его врачи, наконец, отказались лечить его, не найдя ничего лучшего, как посоветовать ему возвратиться туда, откуда он и приехал - в деревню.

Больной повиновался, переселился в Колюпаново, к тетке.

Положение его с каждым днем становилось все серьезней и серьезней. Протопопова сообщила об этом родителям Полоскова, и те приехали проститься со своим единственным сыном, заживо оплакивая его. Для них было ясно, что уже нет никакой надежды на благополучный исход его болезни. Одна Наталья Алексеевна не теряла надежды на его выздоровление: она твердо верила, что благодатная сила молитв глубокочтимой ею матушки Евфросинии могла бы вернуть к жизни опасно больного. Эту свою горячую веру она теперь старалась, как могла, передать своей сестре Екатерине Алексеевне, и ее мужу - родителям Александра Петровича, убеждая их обратиться к старице с просьбой помочь их горю.

Много времени и пламенных слов было потрачено Протопоповой на это. Дело в том, что Полосковы ничуть не верили в силу молитв старицы, для которой у них не находилось ничего, кроме насмешки. Стоило, бывало, Протопоповой заговорить в их присутствии о матушке Евфросинии, как Екатерина Алексеевна с иронией замечала: "У тебя там все святые!"

Однако теперь слова Протопоповой, а еще больше, может быть, самая горечь сознания скорой неизбежной тяжелой потери, в конце концов, затеплили, хотя и ненадолго, в одебелевших сердцах родителей Полоскова пламень веры, и они со слезами на глазах пали к ногам великой подвижницы блаженной старицы Евфросинии, прося ее исцелить их сына, обещая в благодарность подарить ей любую корову.

Старица приказала приготовить ванну и, положив туда разной травы и березовых листьев, посадила в нее больного, который долго не желал ей повиноваться, укоряя ее в сумасбродстве. Часа два или больше продержала она его в ванне и, когда он уже совершенно изнемог, уложила его в постель. Он скоро и крепко заснул. А сама старица пошла к Н. А. Протопоповой и приказала готовиться к свадьбе, варить брагу.

На другой день утром блаженная, разбудив Протопопову, приказала послать за невестой, сама же пошла, привела больного в дом, велела подкрепить его чаем и пищей, и он стал здоров и весел.

Так во вторник родители Полоскова оплакивали своего единственного сына, а в пятницу той же недели праздновали его бракосочетание. Только Полосковы оказались неблагодарными по отношению к своей благодетельнице. Они обещали подарить ей корову и не исполнили этого обещания, за что и были наказаны Богом: в том же году у них пало 16 штук тирольского скота.

Прошло после этого лет около восьми, Александр Петрович Полосков служил в Туле чиновником особых поручений, Екатерина Алексеевна, как и раньше, часто приезжала в Колюпаново навестить свою сестру г-жу Протопопову. В один из таких своих визитов она повстречалась с блаженной Евфросинией, которая, подавая ей два маленьких глиняных горшочка с крышечками, сказала: "Возьми эти горшочки и вари своим двум внучатам кашу".

Полоскова не сразу поняла весь пророческий смысл этих слов. Лишь когда немного времени спустя после этого умерла ее невестка, жена Александра Петровича Полоскова, оставив на ее попечение двух малолетних детей Анатолия 7-и лет и Эмилию 4-х лет, для нее все стало ясно.

В 1848 году повсеместно свирепствовала холера, ежедневно унося множество жертв, а в приходе с. Колюпанова по молитвам блаженной старицы Евфросинии даже общая смертность была, как свидетельствуют хранящиеся в церковном архиве метрические книги, меньше предыдущих и последующих лет.

Священник о. Павел Просперов рассказывает: "Однажды зимой пришла ко мне матушка Евфросиния и легла на диван, приказала мне снять с нее ботинки, что я охотно исполнил.

Полежав на диване некоторое время, она собралась идти, я предложил ей свои услуги обуть ее, на что матушка ответила: "Возьми себе мою обувь, да смотри, береги ее", - а сама пошла босая.

Спустя несколько времени после этого, жена моя заболевает водянкой, страшно пахнет, особенно пахнут ноги; мы не можем придумать, во что обуть ее. Вдруг мне приходит в голову мысль на ночь обуть ее в матушкины ботинки!

И что же!?

К утру следующего дня опухоль значительно уменьшилась, а еще через день совершенно исчезла - жена стала совершенно здоровой и болезнь эта у нее более не повторялась".

Упоминавшаяся уже у нас помещица Наталья Адриановна Корелова однажды трое суток мучилась родами. Приглашенные врач и акушерка испробовали все средства, недоумевали, как и чем помочь страждущей, и решили сделать операцию.

Соглашаясь на операцию, Корелова изъявила желание сначала исповедаться и приобщиться Св. Тайн. Был приглашен священник.

Между тем больная несколько раз посылала за матушкой Евфросинией, но ее нигде не могли найти. Вдруг к общему удивлению старица сама приезжает и, входя к больной, говорит: "Что у тебя за народ?! Или свадьба какая"?

Затем, выслав всех из спальни, блаженная начала растирать бока и спину больной дерерянным маслом. Покончив с этим, старица проговорила: "Ну, Христос с тобой! Поздравляю с дочкой! Ударят в колокол, и ты родишь".

Матушка была на отходе ранней обедни, а как только начался благовест к поздней, Корелова разрешилась от бремени рождением дочери Анны.

В другое время у Кореловых заболел какой-то непонятной болезнью дотоле резвый, совершенно здоровый мальчик Николай- он не мог двинуть ни одним членом и большую часть времени находился в бессознательном состоянии. Когда мать и отец, сильно огорченные этим, не знали, что делать с больным сыном, их посетила блаженная старица Евфросиния. Она приехала к ним нежданная и незваная.

Едва только успела она повидаться с хозяевами, как Наталья Адриановна обратилась к ней с усердной просьбой полечить больного. Старица дала какой-то травы и приказала заварить ее, а когда больной придет в себя, напоить этим настоем.

Бывшая при этом няня подумала: "Что она? Бог знает, какой травы дает, и велит поить его". "Что тебе за дело, - обернувшись в ее сторону, сурово сказала старица, - какой я травы даю?! Может быть, я с печи сору дам, - вы должны принимать!"

Старица уехала. Отец ребенка не пожелал исполнить приказание блаженной, а пригласил врача, по рецепту которого и дал больному лекарство, - ребенок стал холодеть, дыхание остановилось и только сердце еще слабо работало.

Родители пришли в ужас. Мать больного, укорив мужа за то, что он не захотел исполнить приказание старицы, послала его просить у блаженной прощения и помощи. Старица сначала не приняла его, но когда он пал на колени и со слезами на глазах стал молить о прощении и помощи, блаженная, сделав ему предварительно выговор за пренебрежительное отношение к ее траве и за приглашение доктора, приказала напоить больного настоем данной ею раньше травы.

Возвратившись домой, Корелов на этот раз уже безо всякого колебания приказал заварить матушкину траву и дать больному.

Лишь только влили этого настоя больному в рот, как он ожил, а затем, выпив его с чайную чашку, почувствовал себя совершенно здоровым, только не мог ходить. Матушка и в этом помогла больному.

Приехав как-то к Кореловым и увидев, что его носят на руках, она настоятельно приказала поставить его на ноги, сделала над ним крестное знамение и, коснувшись рукой головы его, как бы оттолкнула.от себя, сказав при этом: "Ну, ступай!" - и он пошел.

Однажды жена псаломщика села Архангельского (в... верстах от села Колюпанова) пришла к блаженной старице просить помощи своей больной матери. Старица сказала ей: "Я дам тебе глухой крапивы. Напои больную настоем ее, и будет здорова".

Пришедшая подумала: "Крапивы-то у нас и своей много". Тогда блаженная, провидя ее мысли, сказала: "Не только крапивы, - если бы я дала тебе хворосту или соломы, ты должна, не думавши, принимать! Вот и муж твой (она его никогда не видала) тоже усумнился, но, Бог с ним, он человек добрый".

К девушке, ходившей за матушкой Евфосинией, приехала однажды сестра проведать. Лошадь выпрягли и пустили в сад на корм, а в саду находились ульи с пчелами. Лошадь, ходя по саду, один из ульев повалила. Рассерженные пчелы набросились на нее и до того изжалили, что хозяева уже не надеялись видеть ее живой. В это время в саду появилась старица. Подойдя к валявшемуся улью, она бросила в него метлу, - пчелы сейчас же вобрались в улей, а лошадь встала и по-прежнему спокойно стала есть корм.

Однажды летом в г. Алексине случился падеж скота. Жители были в отчаянии. Никому в голову не приходило обратиться за помощью к матушке Евфросинии, но блаженная старица, видя людское горе, не заставила себя просить. Рано утром, когда выгоняли скот на пастбище, она вышла в середину стада, проводила его до места пастбища - и падеж прекратился.

Феврония Николаевна Дыханова, проживавшая раньше в городе Алексине, страдала болезнью ног, не позволявшей ей двигаться. Женщина набожная и глубоко чтившая старицу Евфросинию как великую подвижницу, Феврония Николаевна часто думала: "Должно быть я уж очень грешная, если всем помогающая и всех без различия звания и состояния посещающая матушка Евфросиния не заходит ко мне".

Однажды летом в 1851 году сидит она с такими думами у раскрытого окна и видит: по направлению к их бане, на половину вырытой в бугре, идет старица Евфросиния, подходит к ней, ложится на ее крышу и начинает кататься с боку на бок, приговаривая: "Будет наказана! Будет наказана!" Повалявшись некоторое время по крыше таким образом, блаженная подошла затем к окну, у которого сидела больная Феврония Николаевна, села под ним, сняла со своих ног чулки и, подавая их Февронии Николаевне, сказала: "На, Феврония, тебе мои чулки, надень их", - а сама поднялась и пошла. По уходе старицы Феврония Николаевна надела ее чулки на свои больные ноги и сразу все почувствовала себя здоровой.

А баня вечером того же дня сгорела. Как выяснилось впоследствии, в этой бане мяли лен, не соблюдая ни праздников, ни воскресных дней.

Совершенствуясь в подвигах самоотречения, самоотверженно служа Богу и ближним, юродивая старица Евфросиния достигла, наконец, пределов блаженной вечности.

Телесные силы подвижницы заметно ослабевали; уже для всех было ясно, что так ярко горевшая доселе свеча ее жизни догорает, что недалеко уж время отшествия блаженной из сей юдоли плача и скорбей в чертог Небесного Жениха - Христа.

Горькое сознание близкой тяжелой утраты, смешиваясь с сильным непреодолимым желанием еще раз, последний раз, пока холодная рука смерти не сомкнула навеки горящих верой и любовью дорогих очей, увидеть глубоко чтимую "матушку Евфросинию", услышать ее полное любви и утешения слово, получить от нее благословение и, наконец, сказать ей последнее "прости" в этой жизни, заставляло всех, знавших блаженную старицу, подняться со своих мест, оставить свои бесконечные житейские заботы и хлопоты и идти туда, где еще теплился светильник жизни великой подвижницы - в Колюпаново.

И блаженная старица, несмотря на свою слабость, всех принимала, для всех находила слова одобрения и утешения и не только слова, - от нее никто не уходил без того или другого вещественного напоминания о последнем свидании с дорогой "матушкой Евфросинией." Прощаясь с тем или другим из своих посетителей, старица благословляла их чем пришлось: одному давала крестик, другому образок, иному щепочку, пучок травки, крапивки, платок, чулки, словом - что только попадало под руку.

Незадолго до кончины блаженной пришел к ней проститься и ее духовник, о. Павел Просперов. Долго беседовала с ним старица. Среди этой беседы о. Павел попросил, было, открыть ему тайну своего происхождения, но блаженная ответила на это уклончиво: "Спроси у митрополита Филарета, - сказала она, - он все знает".

Когда о. Павел собрался уходить, старица прощаясь с ним, подала ему ключ, говоря:

"Вот тебе ключ. Ты мой коренной: я тебя поставила сюда священником. Возьми этот ключ, оставайся здесь, кормись им сам и корми других, впоследствии передай его своему преемнику, повторяя эти мои слова". "Долго недоумевал я, - рассказывал впоследствии о. Павел, -откуда у матушки этот ключ, и что он значит, так как никогда раньше я не видывал его у нее. Лишь после смерти блаженной, ходившие за ней девушки сказали мне, что они иногда тайком видели на старице вериги, которые она этим ключом запирала".

За три недели до своей блаженной кончины, в воскресенье, во время обедни, старица, выйдя на крыльцо, которое было как раз против церкви, вдруг громко с выражением изумления в голосе стала звать к себе ухаживавшую за ней няню: "Няня! - говорила она в волнении - Ты ничего не видишь? Смотри-ка, вон два Ангела в белых одеждах вышли из церкви и зовут меня к себе: "Евфросиньюшка! Пора, пора тебе к нам"!

Такое видение было старице к ряду три воскресенья в одно и то же время, а в четвертое -3 июля 1855 года после литургии, напутствованная Св. Тайнами, она тихо и безмятежно скончалась, имея от роду около 100 лет.

Свой смертный час блаженная встретила в том полулежачем положении, которое она обыкновенно принимала на время сна. Так, даже перед лицом смерти ничем не хотела она ослабить святую строгость своей подвижнической жизни.

Согласно завещания покойной, многотрудное тело ее было облачено в монашескую одежду и положено в простой гроб, в руки блаженной были вложены кипарисовый крест и четки. Весть о кончине всеми чтимой матушки Евфросинии с быстротой молнии разнеслась по окрестности, и в Колюпаново снова потянулись вереницы паломников. Лица, еще сравнительно недавно приходившие и приезжавшие сюда, чтобы получить последнее благословение горячо любимой матушки, теперь опять тронули в путь, чтобы поклониться ее праху; и при гробе почившей началось почти непрерывное служение панихид.

За несколько дней до кончины юродивой 29 июня Н. А. Протопопова, в доме которой жила старица Евфросиния, видя, как быстро иссякают телесные силы блаженной, и желая в случае смерти подвижницы погребсти тело ее в месте, которое соответствовало бы святости ее жизни, отправила преосвященному Димитрию, епископу Тульскому, письмо следующего содержания:

Ваше Преосвященство,
Всемилостивый Архипастырь!

Двенадцать лет в доме нашем проживает юродивая старица Евфросиния. Здоровье ее в таком положении, что едва ли несколько дней продолжится жизнь ее.

Эта богоугодная старица совершала путь свой в продолжение ста лет, и если, по определению Божию, она окончит дни свои в нашем доме, то мы желаем похоронить тело ее в приделе церкви нашей, под полом в трапезе, в селе Колюпаново, Алексинского уезда. Но священник наш без благословения Вашего Преосвященства не решается. Почему я и осмеливаюсь прибегнуть к Вашему Преосвященству с моей покорнейшей просьбой - дозволить в случае смерти этой старииы похоронить тело ее в нашей церкви.

Образ жизни и столетний христианский подвиг вывел ее из ряда обыкновенных мирских людей и похоронить тело ее на общем кладбище я не смею оставить на своей совести, почитая дело это не богоугодным.

Прося святых молитв и благословения Вашего Преосвященства, имею честь быть с истинным почтением Вашей покорнейшей слугою Наталья Протопопова. 29 июня 1855 года. Село Колюпановка, Алексинского уезда.

На этом письме Н. А. Протопоповой на второй день после смерти старицы последовала такая резолюция Преосвященного Димитрия:

"4-е июля 1855 года. Именем Господним благословляю погребсти означенную старицу под трапезою церкви села Колюпановки".

Согласно приведенной резолюции преосвященного Димитрия могила для блаженной была приготовлена под трапезой Казанского храма села Колюпанова у северной стены.

7 июля состоялось ее погребение. В Колюпанове в этот день было громадное стечение народа: каждый спешил отдать последний долг почившей и проводить ее к месту вечного упокоения. Небольшой храм села с большим трудом мог вместить лишь незначительную долю желавших присутствовать при погребении всеми чтимой старицы. Большая часть народа вынуждена была стоять вне церкви под открытым небом и здесь возносить свои горячие к престолу Вседержителя об упокоении новопреставленной.

Богослужение было торжественное. Литургию совершали три священника, а погребение шесть. Несмотря на жаркое время, почившая лежала в гробу, как живая: не было заметно никаких признаков тления, от гроба исходило благоухание; на благоговейно-спокойном лице подвижницы отражалось неземное блаженство.

При заупокойной литургии и совершении погребения пожелала присутствовать больная помещица Н. А. Протопопова. Ее принесли в церковь в кресле и поместили в приделе, ниже правого клироса; рядом с ней стала сестра ее Екатерина Алексеевна Полоскова.

Во время Херувимской песни вдруг, к общему изумлению и ужасу, больная вскричала: "Вы ничего не видите, как мать Евфросинья встала из гроба и идет исцелять меня?" При этих словах дотоле беспомощная больная протягивает ноги, слышится треск подколенных жил; затем, обращаясь к сестре, она говорит: "Ну, что, не верила, не верила?! Вот иду, иду!" И действительно встала безо всякой посторонней помощи и подошла ко гробу старицы, сорвала с себя шляпу и зеленый козырек, который носила от болезни глаз, перебросила, через гроб и, взяв руку покойной, крепко-крепко поцеловала ее, говоря: "Благодарю тебя, мать святая, что ты меня исцелила". Потом опять возвратилась на свое место.

"Ужас охватил всех видевших это. - Рассказывала впоследствии Екатерина Алексеевна. - С тех пор и я благоговею перед покойной и чту ее память".

Кончилось погребение; закрылась гробовая крышка; уже мрачная могила приняла в свои холодные недра честные останки блаженной, навеки сокрыв их от взоров людских, а тысячная толпа благоговейных почитателей покойной все еще медлила расходиться - каждому хотелось еще раз положить земной поклон на дорогой могилке, и в храме не прекращалось служение панихид.

На следующий год, в день совершения годового поминовения почившей блаженной старицы Евфросинии, Н. А. Протопопова вновь испытала на себе действие благодатной силы старицы-подвижницы: обычно мучившие ее припадки в этот день повторились с особенной силой, но с тех пор более уже никогда не возобновлялись.

Первое время после смерти блаженной место погребения в храме не было отмечено никаким внешним знаком, и потому молящиеся, приходя в храм к богослужению, нередко становились на том месте, где под полом находилась могила подвижницы. По этому поводу старица однажды, явившись во сне своему бывшему духовнику о. Павлу Просперову, сказала:

"Зачем позволяешь людям не чистым душой и телом попирать ногами прах мой?!"

Проснувшись, о. Павел решил соорудить дощатую гробницу над могилой блаженной, а когда только что приведенные слова старицы и решение о. Павла стали известны А. И. Цемш, управляющему Мышегским чугунно-литейным заводом княгини Е. А. Бибарсовой, тот предложил отлить на своем заводе чугунную плиту на могилу блаженной. Но что написать на этой плите!? Вот тут-то о. Павел и вспомнил слова старицы, сказанные ему при последнем свидании с ней: "Спроси у митрополита Филарета, он все знает", - и отправился в Москву. Принятый митрополитом Филаретом, он рассказал ему все о своем последнем свидании с блаженной старицей Евфросинией и просил его приподнять завесу неизвестности, скрываюшую тайну происхождения великий подвижницы, чтобы знать, что написать о ней на ее надгробной плите.

Мудрый архипастырь, по-видимому не считая себя в праве открывать то, что перед своей кончиной не пожелала открывать сама подвижница, ответил на эту просьбу так: "Напишите - Евфросиния неведомая. Буяя мира избра Бог, да премудрыя посрамит".

Эти слова, с присоединением: "скончалась июля 3 дня 1855 года", и были начертаны на чугунной плите, сооруженной усердием А. И. Цемш и вделанной в верхнюю доску гробницы старицы.

В 1914 году усердием одного из почитателей памяти блаженной старицы Евфросинии, пожелавшего остаться неизвестным, с разрешения епархиального начальства над гробницей подвижницы сооружена деревянная с позолотой сень.

Не был обойден заботами почитателей памяти старицы-подвижницы и ее источник. Спустя лет 30 после смерти блаженной, над ее источником усердием и трудами почитателей была поставлена деревянная часовенка-навес на столбах. Случилось так, что постройка этой часовенки была закончена ко дню сошествия Святаго Духа. В этот день и решено было совершить ее торжественное освящение.

После литургии при торжественном перезвоне колоколов из Казанского храма села Колюпанова в сопровождении множества народа вышел крестный ход, направляясь к цельбоносному источнику блаженной старицы Евфросинии, где по совершении водоосвящения было совершено и освящение только что созданной часовенки-навеса. Затем под те же ликующие звуки колокольного перезвона крестный ход возвратился в храм.

С этого времени в Колюпанове ежегодно в Духов день совершается торжественный ход "к матушкину колодцу".

Воздвигнутая над источником старицы-подвижницы деревянная часовенка-навес со временем обветшала и потому в 1909 году была снесена, а на ее месте на средства благотворителей была сооружена деревянная крытая железом часовня и при ней деревянная же купальня, которые и были торжественно освящены 4 июля того же года.

Тогда же почитателями памяти блаженной старицы Евфросинии было выражено желание, чтобы впредь в воспоминание этого радостного события в Колюпанове в день 4 июля ежегодно совершалась божественная литургия, а после нее крестный ход к источнику "матушки Евфросинии".

Таково происхождение второго ежегодно совершаемого крестного хода на колодезь блаженной.

Помимо Духова дня и 4 июля Колюпановская церковь свято чтит день преставления - 3 июля, и день Ангела блаженной старицы Евфросинии - 25 сентября (память преп. Евфросинии Суздальской), выделяя их из ряда обычных дней совершением заупокойной литургии и великой панихиды по старице.

Впрочем, всякая панихида на могиле блаженной с августа 1884 года обыкновенно совершается и перед каждой божественной литургией. Происхождение этого обычая таково.

В ночь на 2 июля 1884 года священник с. Колюпанова о. Петр Соколов, зять и преемник духовника блаженной старицы Евфросинии, о. Павла Просперова, видит сон. Длинный темный коридор; лишь там, вдали, в самом конце коридора виден свет. Оттуда по коридору идет мужчина в черном, как будто монашеском платье, подходит к о. Петру и говорит: "Пойдемте отрывать. На аршин углубимся, будет благоухание". "На эти слова, - рассказывает в своей записке о. Петр, - я не мог даже одного слов промолвить: меня с головы до ног охватило морозом, испугался до невозможности".

Незнакомец между тем повторил свое предложение. На этот раз о. Петр осмелился спросить: "Кого?" Тот отвечал: "Евфросинию", и в это время с того же светлого конца коридора к ним подошла женщина вся в черном и, обращаясь к о. Петру, проговорила: "Отрой меня. На аршин углубишься, будет благоухание".

О. Петр, дрожа всем телом, спросил: "Что нужно делать?" Ему отвечают: "Молиться". "Молебны или панихиды служить?" - спрашивает он. Женщина отвечает: "Панихиды". Лица ни мужчины, ни женщины о. Петр не разглядел, так как свет падал на его собеседников сзади.

"Это видение, - говорит о. Петр, - до того меня потрясло, что я недели две не мог хорошо уснуть: как только усну, меня будто кто-то толкнет, и я просыпаюсь, начинаю опять припоминать, что видел и соображать, что мне делать. Наконец, помолившись Богу и попросив молитв матушки Евфросинии для подкрепления сил, я с августа месяца начал служить панихиды перед каждой божественной литургией".

И с тех пор этот обычай свято соблюдается в Колюпанове.

Фаворитки императрицы Екатерины II

У Екатерины II было несколько любимиц-подруг и наперсниц, которым она могла доверить свои самые интимные проблемы и переживания: Анна Никитична Нарышкина, Анна Степановна Протасова и Марья Саввишна Перекусихина. Однако были и такие фаворитки, которым она доверяла не свои интимные переживания, а дела государственного значения, и звали их Екатерина Романовна Дашкова и Александра Васильевна Браницкая. При дворе их не называли фаворитками, но это были именно фаворитки: по своему положению они составляли самое близкое окружение Екатерины II. Первым, любимицам-наперсницам, помимо интимных проблем, относящихся к екатерининским фаворитам, доверялись также и дела, касающиеся карьерного продвижения придворных чинов и разного рода просителей, что приносило им неплохой доход. Кроме того, они получали от императрицы разные льготы, преимущества и вспомоществования в виде погашения долгов, денег на покупку или ремонт дома и на другие нужды. Получали денежную помощь и их родственники (на свадьбу, крестины, приобретение жилья и др.), а также и те, за кого просила императрицу фаворитка.

Как уже было сказано, среди наперсниц-подруг Екатерины II самыми доверенными были: Анна Никитична Нарышкина (1730–1820), Анна Степановна Протасова (1745–1826) и Марья Саввишна Перекусихина (1739–1824). Начнём с последней.

Марья Саввишна Перекусихина (1739–1824) была физически самым близким и потому доверенным лицом Екатерины II. Она служила сначала в звании камер-юнгферы при комнатах императрицы, отвечала, как мамка при дитяти, за её одевание утром и укладывание спать вечером, за введение в покои императрицы фаворитов, за самые интимные естественные процедуры. До конца жизни Екатерины II она была предана и верна ей, а после её смерти никогда никому не открывала тайн своей бывшей повелительницы.

Известно, что она была дворянкой из очень небогатой семьи, имевшей небольшое поместье в Рязанской губернии. Но точно неизвестно, каким образом она попала во дворец, в покои самой императрицы. По слухам, она получила должность камер-юнгферы по рекомендации Григория Потёмкина, бывшего тогда фаворитом Екатерины II. Потёмкин стал фаворитом Екатерины II в 1774 году и оставался им как любовник (а по одной из версий, супруг) до 1776 года. Следуя слухам, можно сказать, что именно в этот период Марья Саввишна и появилась во дворце. В то время ей должно было быть 35 лет, что само по себе было уже поздновато для приёма во дворец на должность камер-юнгферы. Однако есть известия, более похожие на правду, что в 60-е годы Екатерина крестила племянницу Марии Саввишны - Екатерину. А это означает, что фаворитом тогда был действительно Григорий, но не Потёмкин, а Орлов, так что протекцию ей, по-видимому, составили Орловы. В 60-е годы Марье Саввишне было 25–26 лет. Она была моложе Екатерины II на 10 лет. Не исключено, что она появилась в покоях не императрицы, а великой княгини Екатерины Алексеевны и не в 60-е, а в 50-е годы XVIII века, когда она была ещё юной девушкой.

«Саввишна», как её называла государыня, все эти годы оставалась при императрице, она имела только ей одной предоставленное, то есть, выражаясь современным языком, «эксклюзивное право» являться в спальню императрицы по первому звонку, ухаживать за ней в интимных делах, помогать ей одеваться, причёсывать её. С течением времени эту работу стали выполнять другие, но Саввишна всегда присутствовала в качестве распорядительницы во время туалета, одевания, причёсывания государыни, во время утренних аудиенций.

Комнаты Марьи Саввишны располагались в непосредственной близости от покоев Екатерины II, так что пришедшие на аудиенцию высокопоставленные лица ожидали своей очереди в комнате Марьи Саввишны, а это были: воспитатель великого князя Н. И. Панин, знаменитый поэт и статс-секретарь Г. Р. Державин, президент Российской академии наук Е. Р. Дашкова, статс-секретарь А. В. Храповицкий, обер-прокурор Священного Синода НА. Протасов, заслуженные генералы и адмиралы. Все они понимали, какое важное значение для их дел имело слово Перекусихиной, сказанное императрице, и Саввишна постоянно принимала дары от посетителей столь высокого ранга.

Екатерина II полностью доверяла своей Саввишне и свои личные, в том числе любовные, дела, советовалась с ней по житейским вопросам, узнавала её мнение относительно того или иного придворного вельможи или кандидата в фавориты.

Из камер-юнгферы она перевела Перекусихину в камер-фрейлины, но эти изменения на положении «Саввишны» при дворе почти никак не отразились: она продолжала оставаться при комнатах государыни, верно ей служа и исполняя всё те же обязанности. Помимо комнатных дел, Перекусихина сопровождала свою госпожу во время её ежедневных прогулок, в паломнических поездках, дальних путешествиях, всегда находясь рядом, готовая в любую минуту дня и ночи прийти ей на помощь.

Марья Саввишна была простой, малообразованной, но очень умной женщиной, на редкость душевной и преданной. Она любила свою покровительницу, свою государыню, свою госпожу самозабвенно, полностью посвятив ей свою жизнь и оставшись старой девой. Однажды Екатерина подарила Саввишне дорогое кольцо со своим портретом и при этом сказала как бы в шутку: «Вот тебе и жених, которому, я уверена, ты никогда не изменишь». И с тех пор стала называть себя её женихом. И действительно, этому «жениху» Перекусихина никогда не изменила, даже после его смерти.

В XIX веке о Екатерине II было опубликовано много всяких анекдотов, характеризующих её как мудрую правительницу Российской империи, как доброго человека, умного и справедливого, отличавшегося простотой общения не только с близкими, но и чужими ей людьми. В некоторых анекдотах упоминалась и Марья Саввишна Перекусихина Приведём один из них: «Однажды Екатерина сидела в царскосельском саду на скамейке вместе с любимой камер-юнгферой своей М. С. Перекусихиной. Проходивший мимо петербургский франт, не узнав императрицу, взглянул на неё довольно нахально, не снял шляпы и, насвистывая, продолжал прогулку.

Знаешь ли, - сказала государыня, - как мне досадно на этого шалуна? Я в состоянии остановить его и намылить ему голову.

Ведь он не узнал вас, матушка, - возразила Перекусихина.

Да я не об этом говорю: конечно, не узнал; но мы с тобой одеты порядочно, еще и с галунчиком, щеголевато, так он обязан был иметь к нам, как дамам, уважение. Впрочем, - прибавила Екатерина, рассмеявшись, - надо сказать правду, устарели мы с тобою, Марья Саввишна, а когда бы были помоложе, поклонился бы он и нам» (Черты Екатерины Великой. СПб., 1819).

Для себя лично Марья Саввишна никогда ничего у Екатерины не просила, вполне довольная своим положением, но своих родных не забывала Её родной брат, Василий Саввич Перекусихин, по её просьбе стал сенатором, а её племянница Е. В. Торсукова и её муж получили место при дворе и очень разбогатели.

5 ноября 1796 года, когда с Екатериной случился удар, Саввишна первая обнаружила её в туалетной комнате лежащей без сознания и первая после шока взяла себя в руки и стала умолять растерявшегося Зубова пустить ей кровь, как это случалось раньше. Возможно, этим удалось хотя бы на время спасти жизнь императрице. Но Зубов пустить кровь без доктора Роджерса, в то время куда-то отъехавшего, не разрешил. Когда же через час приехал доктор Роджерс и хотел пустить кровь императрице, было уже поздно: кровь не пошла.

Павел I, не любивший всех, кто верно служил Екатерине, в том числе и Марью Саввишну, взяв бразды правления в свои руки, первым делом уволил Перекусихину от двора Однако, желая показать себя честным и справедливым, назначил ей от Кабинета Его Величества хорошую пенсию в размере 1200 рублей в год, пожаловал ей в Рязанской губернии 4517 десятин земли, а в Петербурге дом, выкупленный казной у банкира Сутерланда.

После смерти своей любимой государыни Марья Саввишна прожила еще 28 лет. Она умерла в Санкт-Петербурге 8 августа 1824 года на 85-м году жизни и была похоронена на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.

Такой же беззаветно преданной фавориткой Екатерины II была Анна Степановна Протасова (1745–1826), дочь Степана Фёдоровича Протасова, с 1763 года ставшего сенатором, и его второй жены Анисии Никитичны Орловой, двоюродной племянницы братьев Орловых.

Екатерина II зачислила 17-летнюю дворянку Протасову в придворный штат в качестве фрейлины Высочайшего двора по рекомендации своего фаворита Григория Орлова. По-видимому, это случилось в 1763 году, когда по предстательству того же Григория Орлова, её отец Степан Фёдорович Протасов стал тайным советником и сенатором.

Анна Протасова так же, как и Марья Саввишна Перекусихина, всю свою жизнь посвятила государыне императрице, оставшись старой девой. Она была некрасива, даже дурна собою, да к тому же небогата. Она считалась девицей до конца своих дней, хотя придворные и большого, и малого дворов хорошо знали о её реальном участии в обследовании кандидатов в фавориты со стороны их мужской пригодности.

Были случаи, когда за ней начинали ухаживать придворные кавалеры, но, к сожалению, быстро обнаруживалось, что целью этого ухаживания было заручиться её поддержкой при дворе и воспользоваться её близостью к императрице. Анна Степановна была на 16 лет моложе Екатерины II, но её внешняя непригожесть только оттеняла прелести императрицы.

В 1784 году, когда возраст Протасовой приблизился к 40 годам, Екатерина пожаловала её в камер-фрейлины Высочайшего двора с «богатейшим портретом» императрицы, то есть с обильно осыпанным бриллиантами портретом, которым Протасова очень гордилась. Облик Анны Степановны дошел до наших дней: по заказу императрицы французский художник Жан Луи Вуаль написал портрет Анны Степановны Протасовой, изобразив её, видимо, несколько приукрашенной, но главное - с этим «богатейшим портретом», приколотым к платью на голубом муаровом банте с левой стороны груди, у плеча.

Как камер-фрейлина Высочайшего двора, Протасова обрела право следить за поведением фрейлин, давать им поручения, распоряжаться целым штатом камер-пажей. Она стала получать более высокое жалованье, жить в более удобных апартаментах, расположенных вблизи покоев императрицы, пользоваться столом «с государыниной кухни», почти каждый день на «вызолоченном сервизе» обедать с императрицей, иногда прислуживать ей в спальне.

Как фаворитка Екатерины II, Анна Протасова имела большой вес при дворе: перед ней заискивали, у неё искали поддержки, но её и боялись. Однако чаще всего к ней обращались за поддержкой, особенно ее родственники, даже находящиеся в дальнем родстве. Так, например, существовал такой исторический анекдот:

«До воцарения Павла Анненский орден, учрежденный зятем Петра Великого, герцогом голштинским Фридрихом-Карлом, не считался в числе русских. Хотя Павел Петрович, в бытность свою великим князем, и подписывал в качестве герцога голштинского все грамоты на пожалование Анненским орденом, но последний давался только тем лицам, кому назначала императрица Екатерина II. Великому князю очень хотелось, чтоб некоторые из его приближенных носили Анненский крест, однако императрица именно им-то и не давала этот орден.

Наконец, великий князь придумал следующую хитрость. Заказав два небольших Анненских крестика с винтами, он призвал к себе двух любимцев своих, Ростопчина и Свечина, и сказал им:

Жалую вас обоих Анненскими кавалерами; возьмите эти кресты и привинтите их к шпагам, только на заднюю чашку, чтоб не видала императрица.

Свечин привинтил крест с величайшим страхом, а Ростопчин счел более благоразумным предупредить об этом родственницу свою, Анну Степановну Протасову, пользовавшуюся особенным расположением императрицы.

Протасова обещала ему поговорить с Екатериной и узнать ее мнение. Действительно, выбрав удобную минуту, когда государыня была в веселом настроении духа, она сообщила ей о хитрости наследника и сказала, что Ростопчин опасается носить орден и вместе с тем боится оскорбить великого князя.

Екатерина рассмеялась и промолвила:

Ах он, горе-богатырь! И этого-то получше не выдумал! Скажи Ростопчину, чтоб он носил свой орден и не боялся: я не буду замечать.

После такого ответа Ростопчин смело привинтил Анненский крест не к задней, а к передней чашке шпаги и явился во дворец.

Великий князь, заметив это, подошел к нему со словами:

Что ты делаешь? Я велел привинтить к задней чашке, а ты привинтил к передней. Императрица увидит!

Милость вашего высочества так мне драгоценна, - отвечал Ростопчин, - что я не хочу скрывать ее.

Да ты себя погубишь!

Готов погубить себя; но докажу этим преданность вашему высочеству.

Великий князь, пораженный таким очевидным доказательством преданности Ростопчина, обнял его со слезами на глазах.

Вот происхождение ордена Св. Анны четвертой степени» (М. А. Дмитриев. Мелочи из запаса моей памяти. 2-е изд. М., 1869).

Анна Протасова никогда не предавала свою покровительницу и повелительницу, во все неприятные минуты жизни императрицы Анна Степановна всегда была рядом, она умела терпеливо выслушать Екатерину, утешить её, уговорить, хотя успокоить упрямую и настойчивую императрицу бывало ох как нелегко.

Была Анна Степановна рядом со своей благотворительницей и 5 ноября 1796 года, когда у Екатерины случился удар. Протасова в течение суток не отходила от её постели, она присутствовала и при агонии, и при последнем вздохе Екатерины Великой.

Придя к власти, Павел I не отлучил Анну Степановну Протасову от двора. За ней сохранился её придворный статус камер-фрейлины, остались за ней и дворцовые покои, и дворцовая кухня. Такое к ней отношение Павла объяснялось тем, что Анна Степановна через замужество своей племянницы стала родственницей любимца государя графа Ф. В. Ростопчина, ставшего во время Отечественной войны 1812 года генерал-губернатором Москвы. Мало того, император Павел наградил её орденом Св. Екатерины меньшего креста, а с ним, как положено, и званием «кавалерственной дамы», назначил ей хорошую пенсию с пожалованием 100 душ крестьян в Воронежской и Петербургской губерниях.

Не забыл бывшую фаворитку своей незабвенной бабушки и император Александр I, и в день своей коронации, когда по традиции многие персоны при дворе получали титулы, ордена, повышения в чине и другие награды, Анна Степановна была удостоена титула графини. По её просьбе это графское достоинство было распространено на трёх её незамужних племянниц и на её брата - Александра Степановича с его потомством по нисходящей линии.

После гибели Павла I графиня Протасова продолжала службу в качестве старшей камер-фрейлины, но не при Высочайшем, а при малом дворе вдовствующей императрицы Марии Феодоровны. В то же время она сумела снискать к себе расположение императрицы Елизаветы Алексеевны, супруги Александра I, и таким образом попасть в интимный круг придворных Высочайшего двора.

В старости графиня Протасова потеряла зрение, но она продолжала выезжать в свет и появляться при дворе.

Бывшая фаворитка и старшая камер-фрейлина Екатерины II графиня Анна Степановна Протасова, пережив свою покровительницу Екатерину II и императоров Павла I и Александра I, умерла 12 апреля 1826 года на 81-м году жизни. Она служила при Российском дворе в течение 46 лет и пережила свою покровительницу Екатерину Великую на 30 лет.

Одновременно с предыдущими любимицами возле императрицы Екатерины II была и третья, особая её фаворитка, подруга и наперсница, графиня Анна Никитична Нарышкина (1730–1820), урожденная Румянцева, дочь генерал-майора графа Никиты Ивановича Румянцева и княжны Марии Васильевны Мещерской.

Когда графине Анне Румянцевой шёл 20-й год, она вышла замуж за графа Александра Александровича Нарышкина (1726–1795), камергера малого двора великого князя Петра Феодоровича (Петра III) и великой княгини Екатерины Алексеевны (Екатерины II). Бракосочетание состоялось 8 октября 1749 года По велению царствовавшей тогда императрицы Елизаветы Петровны великая княгиня Екатерина Алексеевна убирала невесту к венцу и сопровождала молодых в дом, для них приготовленный. С этого времени и завязалась между Екатериной и Анной дружба, подкрепляемая близостью к Екатерине Льва Александровича Нарышкина, родного брата супруга Анны и её деверя.

Вскоре императрица Елизавета Петровна назначила мужа Анны, графа Александра Александровича Нарышкина, гофмейстером малого двора императорских высочеств, что еще более укрепило дружескую связь Екатерины с Нарышкиными. В своих «Записках» Екатерина рассказала, как Лев Нарышкин помогал её тайным встречам с Понятовским: вечером он заезжал за Екатериной в карете и отвозил её, закутанную в тёмный плащ, на встречу с любовником в дом своего брата, где им предоставляла все условия для свидания его невестка - Анна Никитична, а утром, никем не замеченную, привозил обратно.

Влюблённый Станислав Понятовский пробирался к Екатерине и в её комнаты в великокняжеском дворце. Но однажды, по его рассказу, он был пойман стражей, предстал перед мужем своей возлюбленной - великим князем, наследником Петром Феодоровичем, который, узнав, почему Понятовский оказался на территории малого двора, предложил Понятовскому проводить время вчетвером: он, великий князь, со своей любовницей Елизаветой Романовной Воронцовой, а Понятовский с великой княгиней Екатериной Алексеевной. Сначала они вместе ужинали, а затем расходились парами по своим комнатам. Этот дружеский жест со стороны наследника оказался вовсе не таким широким, как это могло вначале показаться. Когда Екатерина забеременела, Пётр Феодорович отказался от своей причастности к будущему ребёнку, и Екатерине пришлось послать к нему на переговоры Льва Нарышкина, который от имени великой княгини потребовал от наследника публичного отречения от близости с женой, после чего вопрос этот был замят.

Вот такие нравы в духе фаворитизма процветали в те времена при российском престоле.

Обер-гофмейстер двора их высочеств Александр Нарышкин с супругой Анной Никитичной, его брат обер-шталмейстер Лев Нарышкин (1733–1799), главный любимец Петра III и «помощник всех его страстей», а при великой княгине Екатерине Алексеевне - главный острослов и весельчак, а также Станислав Понятовский, а после его отъезда в Польшу братья Орловы - вот был круг друзей Екатерины, зародыш заговора, приведшего её на трон. Конечно, были еще и доброжелатели, помогавшие её возведению на трон, такие как Н. И. Панин, Е. Р. Дашкова, также участвовавшие в этом процессе. Однако в сравнении, например, с Анной Никитичной Нарышкиной, Екатерина Романовна Дашкова хоть и слыла фавориткой императрицы, но не была в таком фаворе, как Анна Никитична, которая была лишь на один год моложе Екатерины (фактически они были одногодки) и с которой они очень подходили друг другу, обе молодые, весёлые; любвеобильная великая княгиня Екатерина Алексеевна со своими любовными интригами и преданная пособница её увлечений, хранительница её интимных тайн - Анна Нарышкина. Разве можно было сравнить Анну Никитичну, самого преданного и лучшего друга, никогда ни за что не осуждающего, не обижающегося, а только помогающего и советом, и делом, с Екатериной Романовной, носительницей высочайшей морали, всегда назидательной, недовольной и осуждающей? Поэтому однажды (это было в мае 1788 года) императрица Екатерина II распорядилась приготовить в Царскосельском дворце комнаты для А. Н. Нарышкиной и расположить их таким образом, чтобы не осталось комнат для княгини Дашковой. «…С одной хочу проводить время, а с другою нет; оне же и в ссоре за клок земли!» - добавила Екатерина в связи с этим своим распоряжением.

Екатерина II в своих «Записках» писала о причинах её сближения с Анной Никитичной Нарышкиной, не имевшей детей: «Этот брак имел не более последствий, чем наш; это сходство в положении Нарышкиной и моем много способствовало дружеской связи, которая долго нас соединяла; мое состояние изменилось по прошествии 9 лет, считая со дня моей свадьбы, но она и поныне находится в том же положении, а уже 24 года замужем».

15 сентября 1773 года Екатерина пожаловала свою подругу в статс-дамы Высочайшего двора, а в 1787 году наградила её орденом Св. Екатерины.

Особенно много сделала Анна Никитична для Екатерины в те тяжёлые дни, когда выяснилось предательство фаворита Дмитриева-Мамонова. Для императрицы это было наглое и грубое оскорбление, это был удар в самое сердце. Двое молодых наглецов - фаворит Александр Мамонов и фрейлина Дарья Щербатова, - почти два года встречавшихся и водивших её за нос, просто надсмеялись над ней, пожилой женщиной, презрев её титул императрицы и её власть. При этом фаворит ломал комедию, устраивая Екатерине сцены ревности, следя за её расположением к другим мужчинам. А мог бы просто рассказать о своей любви к фрейлине Дарье. Анна Никитична все эти кошмарные дни проводила со своей покровительницей и повелительницей, которая буквально рыдала и никак не могла успокоиться. Её потрясла неблагодарность и глупость Мамонова, его постоянные неискренние признания в любви, эта ничем не оправданная ложь. Нарышкина присутствовала при объяснениях Екатерины с фаворитом, а однажды она так отругала его, что Екатерина потом написала: «Я никогда прежде не слышала, чтобы так ругали кого-нибудь».

Анна Никитична, проводя наедине с императрицей по нескольку часов в день, помогла ей собраться с духом, провести помолвку, а затем венчание и свадьбу Александра Дмитриева-Мамонова с Дарьей Щербатовой, одеть свою фрейлину к венчанию и одарить их деньгами и ценными подарками. Справедливость, величие императрицы были сохранены и продемонстрированы перед российским двором, высшим светом и дворами Западной Европы.

Статс-дама Нарышкина быстро отреагировала на ситуацию, понимая, что «клин вышибают клином», и через считаные дни представила Екатерине нового фаворита - Платона Александровича Зубова, еще более красивого и более угодливого, чем Мамонов, и на много лет более молодого. Реванш был взят, и Мамонов до конца своих дней чувствовал себя дураком, променявшим положение «Красного кафтана» в императорских дворцах на затворническую жизнь в Москве в обществе недалёкой, а потому скучной Дарьи.

После смерти императрицы Екатерины II Анна Никитична осталась при Высочайшем дворе. Через несколько дней после своего вступления на престол Павел I не только не уволил бывшую фаворитку своей матери - Анну Никитичну Нарышкину, - но 12 ноября 1796 года (через 7 дней после смерти Екатерины И) назначил её гофмейстериной Высочайшего двора.

Скончалась гофмейстерина Высочайшего двора, кавалерственная дама графиня Анна Никитична Нарышкина, бывшая подруга и наперсница Екатерины Великой, её статс-дама и главная фаворитка, 2 февраля 1820 года, не дожив всего 9 дней до своего дня рождения, когда бы ей исполнилось 90 лет.

Екатерина Романовна Дашкова (Воронцова ) (1744–1810). Графиня Екатерина Романовна Воронцова (по мужу княгиня Дашкова) родилась в Петербурге 17 марта 1744 года (по другой версии - 1743 года). Сама она в своих «Записках княгини» определяет дату своего рождения 1744 годом, «примерно около того времени, когда императрица Елизавета возвратилась из Москвы после своей коронации». Коронация Елизаветы Петровны состоялась в Успенском соборе Московского Кремля 25 апреля 1742 года. В Петербург императрица явилась в том же 1742 году: 24 октября 1742 года она своим Указом объявила наследником Российского престола своего племянника Петра. Следовательно, Екатерина Воронцова слукавила: она родилась в марте 1743 года.

Екатерина Романовна родилась в семье сенатора графа Романа Илларионовича Воронцова. Но с двухлетнего возраста, после смерти её матери, она воспитывалась в семье своего дяди графа Михаила Илларионовича Воронцова, который в царствование Елизаветы Петровны был видным государственным деятелем, дипломатом, государственным канцлером Российской империи. В своих «Записках» Екатерина Романовна дала такую характеристику своей фамилии и своему отцу: «Я не стану распространяться о фамилии своего отца. Древность ее и блистательные заслуги моих предков ставят имя Воронцовых на таком видном месте, что моей родовой гордости нечего больше желать в этом отношении. Граф Роман, мой отец, второй брат канцлера, был человек разгульный и в молодости лишился моей матери. Он мало занимался своими делами и потому охотно передал меня дяде. Этот добрый родич, признательный моей матери и любивший своего брата, с удовольствием меня принял».

Михаил Илларионович был женат на Анне Карловне Скавронской, двоюродной сестре Елизаветы Петровны, поэтому семью Воронцовых императрица считала себе родственной и принимала участие в её семейных делах, заботясь о племянниках-сиротах Михаила Илларионовича Она запросто приезжала к Воронцовым и часто приглашала их к себе в гости, в Царское Село. Тем более что графиня Анна Карловна имела придворное звание статс-дамы (1742), а затем получила высшее придворное дамское звание обер-гофмейстерины (1760) и была награждена орденом Св. Екатерины I степени (Большого креста).

У Екатерины Романовны были две сестры: Мария Романовна (в замужестве графиня Бутурлина) и Елизавета Романовна, камер-фрейлина, официальная фаворитка великого князя Петра Фёдоровича (Петра III), в замужестве Полянская. Но сёстры были старше Екатерины. После смерти их матери Елизавета Петровна назначила их ещё в детстве фрейлинами во дворец, где они и жили. С сёстрами Екатерина встречалась редко, почти совсем с ними не общалась. Своё воспитание и образование она получала вместе с дядиной дочерью. По тем временам для придворной жизни это было превосходное воспитание. Что касается образования, то Екатерина Романовна считала его недостаточным, хотя знала четыре языка, по-французски говорила свободно, хорошо танцевала и неплохо рисовала. Но она была неудовлетворена полученными знаниями и задавала себе вопрос: «Но что было сделано для образования характера и умственного развития?» И отвечала себе: «Ровно ничего». Хотя для придворной жизни такое образование считалось самым блестящим.

Екатерина Воронцова ещё в отроческих годах проявляла большую любознательность: всех, кто посещал дом её дяди, а это были политики, посланники, литераторы, артисты, она расспрашивала «о чужих краях, о формах правления и законах». Иногда она получала позволение своего дяди пересмотреть его старые дипломатические бумаги, и это соприкосновение с историческим прошлым российской дипломатии доставляло ей величайшее удовольствие. Но главное - она страстно любила читать книги. Она перечитала почти все книги из библиотеки дяди (а библиотека насчитывала около 900 томов), покупала новинки, поступавшие в книжные лавки, пользовалась любезностью Ивана Ивановича Шувалова, фаворита Елизаветы Петровны, который передавал ей все выписанные им новые книжные и журнальные поступления из Парижа. Это самообразование уже в юности сделало Екатерину Воронцову одной из самых образованных женщин России.

Знакомство с князем Михаилом (Кондратом) Дашковым и взаимная их приязнь были одобрены Елизаветой Петровной, и вскоре, в 1759 году, графиня Воронцова стала княгиней Дашковой и с этим именем вошла в историю России.

Зимой 1759 года Екатерина Романовна познакомилась с великой княгиней Екатериной Алексеевной. В «Записках княгини» этот факт был отмечен таким образом «Зимой также посетил и ужинал у нас великий князь, будущий потом Пётр III, с ею супругой, впоследствии Екатериной II. Благодаря многим посетителям моего дяди, я уже была известна великой княгине как молодая девушка, которая проводит почти всё своё время за учением, причем, разумеется, было прибавлено много и других лестных отзывов. Уважение, которым она впоследствии почтила меня, было результатом этой дружеской предупредительности; я отвечала на него с полным энтузиазмом и преданностью, которая потом бросила меня в такую непредвиденную сферу и имела большее или меньшее влияние на всю мою жизнь. В ту эпоху, о которой я говорю, наверное, можно сказать, что в России нельзя было найти и двух женщин, которые бы, подобно Екатерине и мне, серьезно занимались чтением; отсюда, между прочим, родилась наша взаимная привязанность, и так как великая княгиня обладала неотразимой прелестью, когда она хотела понравиться, легко представить, как она должна была увлечь меня, пятнадцатилетнее и необыкновенно впечатлительное существо».

Эта встреча оказалась для Дашковой судьбоносной. Великая княгиня стала для молодой княгини предметом восхищения и сердечной преданности, поэтому Екатерина Романовна приняла участие в перевороте с целью низвержения Петра III и возведения на престол его супруги Екатерины Алексеевны.

Несмотря на то, что великий князь Пётр Фёдорович (Пётр III) был крестным отцом Екатерины Дашковой, она, умная и очень наблюдательная, ещё девочкой поняла, что он глуп и не любит Россию. Она видела и понимала, что Елизавета Петровна, будучи уже на краю своей жизни, очень встревожена тем, что передаёт великую Россию недостойному наследнику, хоть и внуку Петра Великого. Однако что-либо предпринимать было уже поздно.

25 декабря 1761 года, в первый день Рождества Христова, Елизавета Петровна скончалась, и её необразованный, невоспитанный и неумный племянник, презрительно относящийся к России и к русским людям, стал государем императором Российской империи под именем Петра III.

Когда он стал императором, то его поведение, его высказывания окончательно убедили Дашкову, что такой император ни России, ни её народу не нужен, что императрица Екатерина Алексеевна, умная, весьма образованная и воспитанная, любящая Россию, достойна быть правительницей Российской империи и имеет право на правление хотя бы как мать несовершеннолетнего Наследника престола Павла Петровича. Екатерина Романовна знала, что так думает не только она, но и многие люди и среди придворных, и среди высшего света, но главное - среди офицерского состава самых привилегированных полков. Все были возмущены заключённым Петром III миром с Пруссией на самых унизительных для победившей России условиях и началом войны с Данией, войны, совершенно не нужной России.

Унижениям со стороны мужа-императора, которым стала подвергаться при дворе, причём прилюдно, императрица Екатерина Алексеевна, публичное изъявление его желания видеть императрицей свою фаворитку-любовницу Елизавету Романовну Воронцову (которую, кстати, он, как простолюдинку, называл просто «Романовной»), и намерение сослать в монастырь ненавистную ему Екатерину Алексеевну - всё это показывало, какая участь ждёт ту, которую Дашкова просто обожала и, как честный человек, считала своим долгом спасти. Тем более что многие «деяния» её крестного отца Петра III происходили у неё на глазах.

И Дашкова, приняв решение произвести, как она говорила, «революцию» и свергнуть Петра III с престола, стала искать соучастников задуманного ею заговора с целью посадить на трон императрицу Екатерину Алексеевну. Все, предпринятые ею меры, Дашкова описала в своих «Записках княгини»:

«После разлуки с мужем я не щадила никаких усилий, чтобы одушевить, вдохновить и укрепить мнения, благоприятные осуществлению задуманной реформы. Самыми доверенными и близкими ко мне людьми были друзья и родственники князя Дашкова: Пасек, Бредихин - капитан Преображенского полка, майор Рославлев и его брат, гвардейский измайловский капитан. ‹….› Как скоро определилась и окрепла моя идея о средствах хорошо организованного заговора, я начала думать о результате, присоединяя к моему плану некоторых из тех лиц, которые своим влиянием и авторитетом могли дать вес нашему делу. Между ними был маршал Разумовский, начальник измайловской гвардии, очень любимый своим корпусом». Услышав от английского посланника, что «гвардейцы обнаруживают расположение к восстанию, особенно за Датскую войну», Дашкова переговорила с некоторыми офицерами полка Разумовского - «с двумя Рославлевыми и Ласунским», затем вовлекла в заговор Панина, воспитателя великого князя Павла Петровича, который, впрочем, горел желанием посадить на трон своего питомца, а Екатерине Алексеевне отвести роль только регентши, но со свержением Петра III был совершенно согласен. Поговорив с Паниным напрямую, Екатерина Романовна открыла ему участников заговора, ею уже привлечённых к делу: двух Рославлевых, Ласунского, Пасека, Бредихина, Баскакова, Гетрофа, князей Барятинских и Орловых. «Он удивился и струсил, увидев, как далеко я зашла в своем предположении и притом без всякого предварительного переговора с Екатериной». Дашковой удалось уговорить Панина не афишировать в настоящее время его планы относительно Наследника, пока не сделаны реальные шаги.

Архиепископ Новгородский, «известный своей ученостью, любимый народом и обожаемый духовенством, конечно, не сомневался в том, чего могла ожидать церковь от такого повелителя, как Петр III». И юная заговорщица привлекла его на свою сторону, «если не как деятельного участника, то по крайней мере как ревностного покровителя наших замыслов». Примкнул к её замыслу и князь Волконский, который сообщил ей, что дух ропота против императора появился и среди солдат: они были недовольны, что их заставляют обратить оружие в пользу прусского короля против Марии-Терезии, которая совсем недавно была их союзницей, а прусский король врагом.

Екатерина Романовна Дашкова, хлопоча о создании заговора, не предполагала, что Екатерина Алексеевна уже держит в своих руках все нити его, уже разработала план переворота, опираясь на гвардию и на высокий авторитет у гвардейцев братьев Орловых, особенно Григория и Алексея. И ей не нравились эти переговоры Дашковой со всеми и каждым, притом «без предварительного переговора с Екатериной », как писала сама Дашкова. Екатерина Алексеевна уже изучила опыт российских переворотов с целью возведения на трон Екатерины I, Анны Леопольдовны, Елизаветы Петровны, по примеру которой она тоже решила одеться в мужское военное платье, чтобы явиться в таком внушительном виде в казармы и принять у гвардейцев присягу. Она рассчитала, что в России военные чины верно служат прежде всего своим возлюбленным, а потому главный гвардейский авторитет - Григорий Орлов - стал её любовником О том, что это она тайно руководила подготовкой переворота, Екатерина написала своему бывшему любовнику, польскому королю Станиславу-Августу Понятовскому, но своему близкому окружению (кроме братьев Орловых) этой тайны она не открывала. Впоследствии она написала об этом в своих «Записках».

А у Дашковой сложилось наивное представление о том, что переворот был подготовлен ею, но совершился как бы сам собой, по воле Провидения, как она писала позже, в своих «Записках»: «…без плана, без достаточных средств, людьми различных и даже противоположных убеждений, подобно их характерам, а многие из них едва знали друг друга, не имели между собой ничего общего, за исключением одного желания, увенчанного случайным (sic!), но более полным успехом, чем можно было ожидать от самого строгого и глубоко обдуманного плана…».

Екатерина Романовна даже не поняла, что за Екатериной и за ней сам по себе не мог бы приехать в Петергоф Алексей Орлов, не посмел бы разбудить императрицу и без предварительной договорённости сказать такие слова: «Пора вставать, все готово, чтобы провозгласить вас». Ведь Дашкова не готовила всего этого. Не причастна она была ни к появлению императорского кортежа на Невском проспекте, ни к провозглашению её подруги в Казанском соборе «самодержавнейшею императрицей всей России Екатериной II».

Дашкова писала свои воспоминания на склоне лет, за все годы с 18-летнего возраста, когда происходили эти события, у неё было много времени, чтобы всё осмыслить и понять, но и в конце своей жизни свою роль в этой «революции» она оценила очень высоко: «Что касается меня, я, положа руку на сердце, говорю, что, хотя мне принадлежала первая роль в этом перевороте - в низвержении неспособного монарха, вместе с тем я изумляюсь факту: ни исторические опыты , ни пламенное воображение восемнадцати веков не представляют примера такого события , какое осуществилось перед нами в несколько часов» (выделено мною. - И.В. )

Какова сила заблуждения человека, перечитавшего огромное количество книг, особенно по истории России, как в русских, так и во французских изданиях, в том числе и о восшествии на трон Елизаветы Петровны, которую Дашкова к тому же знала лично! И для неё восшествие на российский престол Елизаветы Петровны, которая так же в военном мундире, так же опираясь на гвардию, так же для всех неожиданно и так же быстро была провозглашена императрицей Всероссийской, не явилось «примером такого события»?

Екатерина II в своих «Записках», оценивая своё восхождение на российский трон, писала: «Княгиня Дашкова, меньшая сестра Елизаветы Воронцовой, хотя и хочет приписать себе всю честь этой революции, но она не пользовалась большим доверием за ее родство; вдобавок ее девятнадцать лет не вселяли никому большого уважения. Она утверждала, что все шло ко мне через ее руки. Однако я уже шесть месяцев переписывалась со всеми начальниками, прежде чем она узнала первое имя одного из них. Правда, она очень умна; но ум ее испорчен ее чрезмерным тщеславием, и характер ее взбалмошен; она ненавидима начальниками и дружна с ветреными головами, которые сообщали ей то, что знала, т. е. маловажные подробности. ‹…› Надо было скрывать от княгини Дашковой, какими путями сносятся другие со мною, и она целые пять месяцев не знала ничего; последние четыре недели, хотя ей и говорили, но как можно меньше. ‹…› Все делалось, признаюсь, под моим особенным руководством; и, наконец, я сама все приостановила, потому что отъезд за город мешал исполнению нашего плана; все было две недели тому назад совершенно готово».

Екатерина дала Дашковой очень точную, как мы потом увидим, характеристику: «Очень умна, но ум ее испорчен чрезмерным тщеславием и характер ее взбалмошен». Что касается «начальников», то действительно Дашкова ненавидела всех Екатерининых любовников: фаворитизм ей был чужд.

Для 19-летней, романтически настроенной Дашковой, которая большую часть своей жизни провела в уединении, с книгами, эти события представлялись какой-то таинственной и захватывающей игрой по спасению любимой подруги и устранению грубого и неумного императора. Она считала, что дело выиграно, а дружба с императрицей, теперь уже венценосной Екатериной II, продолжается, и ей, Дашковой, должна быть отведена при дворе первенствующая роль, а отношения с Екатериной должны оставаться дружескими, как бы на равных. И она стала вести себя в соответствии со своими представлениями: показывать своё неудовольствие относительно фавора Григория Орлова, отдавать приказания караульным офицерам и солдатам, при солдатах спорить с их командиром и так далее. Екатерина пробовала её как-то урезонить, но поняла, что это бесполезно, что лучше сохранить приличные отношения.

После воцарения Екатерина наградила всех, помогавших ей захватить трон. Но при дворе прилично было считать эти награды обычными пожалованиями перед коронованием монархини, тем более что отмечены были государыниной милостью даже те, которые не участвовали в заговоре, но которых желательно было привлечь на сторону новой императрицы, например, такие, как Скавронские.

Не забыта была и Екатерина Романовна Дашкова. Екатерина II возвела её в звание статс-дамы высочайшего двора, пожаловала ей орден Св. Екатерины I степени с титулованием «Её высокопревосходительство кавалерственная дама Большого креста» и денежную премию в размере 24 тысяч рублей. Насчёт премии Дашкова долго сомневалась и со многими советовалась: брать её или не брать, ведь она старалась не за деньги, но в конце концов взяла, а шуму при дворе своими рассуждениями сделала много. Но таков был характер княгини.

В первые же дни после переворота Екатерина пригласила Дашкову, как свою фаворитку, и Григория Орлова, как своего фаворита, во дворец на обед. Когда Дашкова пришла в зал, где был накрыт обеденный стол, и увидела там Орлова, сидящего на диване с вытянутой ногой (он её сильно ушиб), а к нему был придвинут стол, она поняла, что между императрицей и Орловым была связь, и это открытие ей чрезвычайно не понравилось. Екатерина II сразу заметила неудовольствие на лице Дашковой, и поняла, что Дашкова далека от её жизненного кредо, что с её особенно «честным» пониманием жизни ни один правитель не удержится на троне более двух месяцев. Дашкова, придерживаясь православной морали, не понимала, что такое фаворитизм, почему Екатерина, такая умная, образованная и культурная женщина, теперь уже Всероссийская императрица, избрала себе фаворитом грубого, невежественного солдафона, каким был Григорий Орлов. Она не понимала, что Екатерина взошла на трон на плечах гвардейских солдат, руководимых Орловыми, а не благодаря 19-летней Дашковой, которая рассказала о заговоре шести офицерам, трём вельможами и Панину.

Екатерина II никогда ни с кем не порывала взаимоотношений внезапно и грубо, потому что знала, что каждый человек, тем более умный, воспитанный и образованный, всегда когда-нибудь может пригодиться. А потому на глазах придворных она всегда относилась к Дашковой как к своей фаворитке, но дружеских встреч с ней стала избегать. Екатерина Романовна чувствовала это охлаждение к ней, но всегда приветливый тон Екатерины при встрече с ней, приглашения во дворец на обед, на балы, на императорские выходы, просто на проживание во дворце вместе с мужем, как фаворитке, - всё это не давало Дашковой официального повода считать себя отвергнутой, но холодок отношения она всегда ощущала. Когда однажды она пожелала жить во дворце рядом с Екатериной, то почему-то во дворце не нашлось для неё нужного помещения: все комнаты были заняты фавориткой императрицы Анной Никитичной Нарышкиной, с которой Дашкова находилась в конфликте «за клок земли», как это определила Екатерина II. Екатерина Романовна не знала, что комнат не нашлось по распоряжению императрицы, но почувствовала, что это неспроста.

Муж Екатерины Романовны - князь Михаил Дашков - был тайным поверенным Екатерины II, которая назначила князя Дашкова (незадолго до его отъезда в Польшу) начальником кирасирского полка, до того возглавлявшегося только немецкими командирами. Дашкова гордилась тем, что её муж, по её мнению, сумел сделать кирасирский полк самым лучшим полком в России. (Странно, но своего мужа в «Записках» она всегда называет только «князь Дашков», как чужого человека, так что читатель до конца её воспоминаний так от неё и не узнаёт, каково было его имя.)

Екатерина II доверила князю Дашкову с его кирасирским полком возведение Понятовского на польский трон. Дашков при поддержке введённого в Польшу российского войска должен был обеспечить (где уговорами, где подкупом, где намёком на присутствие войска) положительное голосование Сейма за Понятовского. Что и было сделано безупречно. Но в Россию Дашков не вернулся. Он умер в Польше от «лихорадки, связанной с болезнью горла». Так ли было это? В своих воспоминаниях, спустя много лет, Дашкова несколько раз упоминает о его болезни горла и в связи с этим о жестокой лихорадке, которой он был подвержен. Может, так было надо?

Известие о смерти князя Дашкова, который, выполнив задание, уже возвращался со своими кирасирами домой, но простудился в дороге и умер, подкосило двадцатилетнюю вдову с двумя детьми: сыном Павлом и дочерью Анастасией. Она долго болела. По её словам, князь Дашков оставил огромные долги, по выплате которых семья оказалась бы на грани разорения. Но 24 тысячи, подаренные ей Екатериной, от которых она было хотела отказаться, полностью покрыли долги, и разорение не состоялось.

Чувствуя холодок в отношениях с Екатериной и влиятельными при дворе людьми, Дашкова, как статс-дама, ссылаясь на тяжёлое материальное положение семьи, испросила у Екатерины отпуск и уехала с детьми в деревню, в имение мужа. Жизнь в деревне была значительно дешевле, чем в столице, и за 5 лет проживания в деревне Екатерине Романовне удалось скопить сумму, достаточную для длительного путешествия по Европе. Под предлогом необходимости дать сыну Павлу английское образование и воспитание после домашнего, проходившего по разработанной Дашковой методе, Екатерина Романовна, как статс-дама, должна была испросить у императрицы разрешение на выезд за границу. Посланные ею императрице два письма не получили ответа, и Дашкова сама отправилась в Петербург за ответом Екатерина II встретила её весьма радушно, в разговоре выяснила, что Дашкова собирается вернуться и за границей будет развенчивать негативные мифы о России, и, разумеется, дала добро на выезд. А когда Дашкова вернулась в своё имение, курьер привез ей в подарок от императрицы 4 тысячи рублей. Екатерина Романовна возмутилась ничтожной, по её мнению, суммой, не хотела её брать, но затем, как она пишет в «Записках», составила список необходимых вещей, которые нужно было купить в дорогу, подсчитала их стоимость, взяла именно эту сумму, а оставшиеся деньги вернула курьеру. Она знала, что курьер доложит Екатерине в точности, как Дашкова приняла её подарок.

В декабре 1768 года Екатерина Романовна Дашкова с дочерью Анастасией и сыном Павлом отправилась в путешествие по Европе под псевдонимом «княгиня Михалкова». Европа уже знала статс-даму, кавалерственную даму Большого креста княгиню Дашкову, фаворитку российской императрицы, 18-летнюю девушку, по слухам, посадившую Екатерину II на престол. Придуманный псевдоним не мог скрыть её тайны: многие знатные и знаменитые люди в Европе знали Дашкову в лицо, потому что бывали в России и видели её при дворе рядом с Екатериной. Поэтому её радушно встречали многие знаменитости: и глава энциклопедистов Дидро, и Вольтер, и новые знакомые из высоких сфер и во Франции, и в Австрии, и в Швейцарии, и в Германии, и в Англии.

Из книги Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга I автора Биркин Кондратий

Кондратий Биркин Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий Книга

Из книги Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга II автора Биркин Кондратий

Кондратий Биркин Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий Книга II «Временщики и фаворитки» - трилогия К. Биркина (псевдоним известного в прошлом веке историка П.П.Каратыгина). В ней рассказывается о людях, волею судеб оказавшихся приближенными к царствовавшим особам

Из книги Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга III автора Биркин Кондратий

Кондратий Биркин Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга

Из книги После смерти Пушкина: Неизвестные письма автора Ободовская Ирина Михайловна

СМЕРТЬ ЕКАТЕРИНЫ ДАНТЕС Теперь мы подошли к последнему, самому печальному периоду жизни Екатерины Николаевны. Как мы уже говори­ли, все эти годы она страстно хотела иметь сына, но роди­лись три дочери подряд, и это приводило ее в отчаяние. И Метман, и Арапова

Из книги Сопротивление большевизму 1917 - 1918 гг. автора Волков Сергей Владимирович

Н. Веденяпин МОСКОВСКИЙ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕКАТЕРИНЫ II КАДЕТСКИЙ КОРПУС Моему 138–му выпуску повезло. В Москву прибыл Государь и пожелал посетить наш корпус. Все три роты были построены в Тронном зале и стройно ответили на приветствие вошедшего в зал Императора Николая II.

Из книги Бенвенуто Челлини автора Соротокина Нина Матвеевна

Из книги Михаил Ломоносов автора Баландин Рудольф Константинович

Воцарение Екатерины В конце 1761 года Михаил Ломоносов написал две оды - весьма посредственные. Лучше бы он не писал их вовсе. Первая, завершенная 25 ноября, была посвящена юбилею царствования Елизаветы Петровны. Она взошла на трон в 1741 году в результате дворцового

Из книги Самые пикантные истории и фантазии знаменитостей. Часть 1 автора Амиллс Росер

14. Куртизанки, фаворитки, проституция и распущенность Я помню, как в первый раз занимался сексом. Я сохранил расписку. Гручл

Из книги Фаворитки у российского престола автора

Фаворитки великих княгинь и императриц Аграфена Фёдоровна Челяднина - наперсница великой княгини Елены Глинской Во времена царствования Василия III (1505–1533) и правления Великой княгини Елены Васильевны Глинской (1533–1538) слова «фаворит» и «фаворитка» в русской речи ещё

Из книги Фавориты у российского престола автора Воскресенская Ирина Васильевна

Фаворитки и любовницы российских государей Были ли фаворитки при великокняжеских и царских Государевых дворах? При Государевых дворах Великих князей всея Руси Иоанне III Васильевиче и его сыне Василии III Иоанновиче ни фаворитов, ни фавориток в полном смысле этих слов не

Из книги Хроники времен Екатерины II. 1729-1796 гг. автора Стегний Пётр Владимирович

Были ли фаворитки при великокняжеских и царских Государевых дворах? При Государевых дворах Великих князей всея Руси Иоанне III Васильевиче и его сыне Василии III Иоанновиче ни фаворитов, ни фавориток в полном смысле этих слов не было. Правда, были подозрения, что Иоанн III

Из книги автора

Пётр I и его фаворитки-любовницы Пётр I, не получив серьёзного образования и воспитания, приобретал знания и взгляды на жизнь в процессе своего царствования. Знакомство с Францем Лефортом, ставшим его фаворитом, привело его в 1691 году в Немецкую слободу, где перед ним

Из книги автора

Фаворитки императора Павла I - Екатерина Нелидова и Анна Лопухина Екатерина Ивановна Нелидова (1758–1839), дочь поручика Ивана Дмитриевича Нелидова и Анны Александровны Симоновой, родилась 12 декабря 1758 года В 1765 году, когда ей исполнилось всего семь лет, она была принята при

Из книги автора

Фавориты императрицы Екатерины I Алексеевны Прошло 90 лет с тех пор, как в 1534 году у русского престола правительницы Елены Глинской появился первый фаворит. Третьим в 1724 году оказался фаворит Екатерины I - камер-юнкер свиты Её Императорского Величества Виллим Монс

Из книги автора

Любовники и фавориты великой княгини Екатерины Алексеевны и императрицы Екатерины II Фаворитизм при российском престоле в правление Елены Глинской, царевны Софьи, Анны Иоанновны, Анны Леопольдовны и Елизаветы Петровны открыл дорогу для появления любовников у великой

Из книги автора

VI. Объявление о трауре по случаю кончины императрицы Екатерины II. ОбъявлениеКаким порядком по Их императорским величествам блаженной и вечной славы достойной памяти Великом государе императоре Петре Феодоровиче и Великой государыне императрице Екатерине